Иллюзия нормальности или не было бы счастья, да несчастье помогло (СИ)

      Откидываюсь на бортик ванны, ускоряя темп, и представляю, как вместо пальца Алан входит в меня, сжимает мои ребра и кусает губы. Приоткрываю глаза, боясь утонуть в реалистичности картин, и вспомнив, где я нахожусь, и чья это квартира, громко вскрикнув, кончаю, дернувшись несколько раз, и расслабляюсь. Кончики пальцев слегка покалывает, напоминая о случившемся безумии, и я погружаюсь под воду с головой, дабы остудить пылающую кожу хоть немного.

      День ненадолго позволяет отвлечься. Работа по дому затягивает, никогда не думал, что мне это может понравиться. Съездил за вещами, благо их у меня немного. Друг долго извинялся на пару со своим альфой, но, получив от меня хорошую встряску, они оба успокоились и оставили меня в покое.

      Вещи разбирать не стал, мало ли когда меня попросят покинуть помещение. Тем более, я сам не собираюсь здесь задерживаться.

      Несмотря на мои сильные чувства, я никогда не хотел залезть в постель к Алану. Я слишком себя уважаю, чтобы опуститься до уровня шлюхи, пусть и с любимым человеком. Поэтому я веду себя как всегда: хамлю, ставлю выскочку на место, нередко переборщив с наездами, но либо он примет меня таким, какой я есть, целиком и без остатка, либо нам не по пути. Я давно так решил и менять что-то не намерен.

      К вечеру мне стало хуже. Голова начала кружиться, тело гореть, а внизу живота стягиваться тугой комок неудовлетворенного желания. Вся ночь прошла будто в пьяном бреду. Не знаю, сколько раз я кончил, но запах Алана, окутывающий меня со всех сторон, просто сводил с ума, заставляя снова и снова тянуться к болезненно пульсирующему члену. Насыщение не наступало. Была разрядка, но ее хватало ненадолго. Плюнув на все, выпил две таблетки и, в конце концов, заснул, закутавшись в одеяло с головой, ища защиты, пускай и такой иллюзорной.

      Резко подскакиваю на кровати от собственного стона. Мне снился такой чудный сон, остатки которого остались белесыми разводами на белье. Красочно матерюсь, проклиная всех омег и их слабости, и плетусь в душ. Холодная вода обжигает разгоряченную кожу, заставляет тело дрожать от холода, а не от желания. Легкая передышка и все по новой. Заматываюсь в махровый халат, проклиная Алана и его чертов запах, который, кажется, преследует меня везде и повсюду и становится только сильнее. Постойте-ка…

      - Долбаный сукин сын, свали отсюда, ты же обещал, что тебя не будет! - кричу, глядя в зеленые глаза, полыхающие страстью, неприкрытым желанием и удивлением.

      Какого черта он приперся? Я же не смогу сдержаться, не смогу.

      Падаю на колени и закрываю лицо руками. Алан подлетает ко мне и, убрав мои руки от лица, по которому уже стекают первые слезы отчаяния и обреченности, начинает покрывать лицо поцелуями, шепча что-то бессвязное и неразборчивое. Он обнимает меня, сильно прижимая к своей груди, гладит меня по голове, придерживая за вздрагивающие плечи. «Не так, не так», - звучит в голове не переставая, и я произношу это вслух, не в силах больше держать в себе под напором буйства гормонов и опасной близости, нежности, заботы, от которой так хорошо, что становится плохо.

      Алан подхватывает меня на руки так легко, как будто я ничего не вешу, и несет в свою комнату, крепко прижимая к себе. Отталкиваюсь от него, брыкаюсь и пытаюсь убежать. Куда угодно, лишь бы не так, не хочу все разрушить, не хочу.

      Меня опускают на кровать и все также прижимают к себе.

      - Ну, что случилось? Поговори со мной, Лука, - почти умоляет он, укачивая меня как младенца в своих руках.

      А я не могу вымолвить ни слова, не потому, что мысли путаются и больно даже думать, не потому, что возбуждение такое сильное, что становится больно в паху, и я непроизвольно ерзаю, а потому, что если заговорю, то не сдержусь, не смогу больше держать в себе все то, что так сильно наболело в моей душе.

      - Ну же, малыш, неужели я настолько противен тебе? – спрашивает он, и в таком родном голосе я слышу отчаяние, нотки паники, которые с каждым словом все четче звучат в моих ушах.

      - Нет, - шепчу еле слышно. Голос дрожит и предательски дергается.

      Алан наливает мне воды из графина на тумбочке и, сев напротив меня, смотрит, как я жадно глотаю так необходимую мне жидкость.

      - Спасибо,- передаю ему стакан и отворачиваюсь не в силах видеть это лицо, полное желания, и понимать, что это всего лишь инстинкты.

      - Ты безумно вкусно пахнешь, - шепчет он еле слышно, придвигаясь ближе и собственнически сгребая меня в объятья.

      Я буквально чувствую, как смазка вытекает из меня, оставляя мокрое пятно на халате. Да что же это такое? Такого всплеска еще не было. Слишком сильно влечение, слишком явное желание, я не могу больше…

      - Я тебе совсем не нравлюсь? – спрашивает он, приподняв мое лицо и заглядывая в мои глаза.

      Ну что за дурачок, как такое вообще можно было подумать? Утыкаюсь ему в плечо не в силах сдерживаться. Видимо, чаша моего терпения переполнилась, и чувства хлынули через край, выплескиваясь тремя простыми словами:

      - Я люблю тебя, - шепчу беззвучно, молясь, чтобы он не услышал моих слов.