Иллюзия обмана

Рёдофа удручало другое… Гостиница была переполнена. Постояльцы платили щедро и в срок. Только вот публика изменилась: вместо весёлых и шумных компаний, целыми вечерами горланивших залихватские площадные куплеты и затихавших послушать старинные баллады, за столами теперь ютились скучные сумрачные группки, молча уничтожающие еду и выпивку. И лишь изредка над общим залом раздавались песни — не солёные и задорные, не меланхоличные и плавные, а нестройные и заунывные.

Но даже и это было не самым страшным — постояльцев Хозяин на своём веку повидал всяких, а вот то, что его вино перестало возвращать пившим разум и веселье, дурманя их как любое другое пойло… — пережить было сложнее. Рёдоф даже подумывал, что забыл свой винодельческий секрет… Правда, друзья, регулярно требовали, чтобы с любой оказией им прислали бутылочку-другую. "Значит, дело не в вине, — думал он. — Просто люди разучились радоваться, и стали привыкать к постоянному страху! Плохо…"

В результате за день Рёдоф уставал так, что к ночи буквально валился с ног. Едва дотащившись до постели, он моментально проваливался в пустоту…

И вдруг… этот сон!

III

…Молодой человек, гонимый страхом, даже и не пытался противостоять взгляду мглы. Он сделал шаг, и с содроганием вырвавшись из светлого круга, оказался в пустой и невероятно пыльной комнате. Юноша покорно склонил голову и прислушался к еле различимым словам, доносившимся как будто из небытия:

— Страх и властолюбие мне нравятся! — произнёс бесцветный голос. — По своей ли воле ты, Грейф Нюд из Шаракома, перешёл на мою сторону?

— Да, Повелитель!

Пыль лениво всколыхнулась:

— Чем ты можешь заплатить за право служить мне?

— У меня ничего нет, но я молод… — он не успел договорить.

— Принимаю твой залог! — голос, до этого шелестевший как бумага, загремел так громко, что у юного Нюда всё поплыло перед глазами. — В обмен на Вечность… Отобранного — не вернуть! Ты никогда не сможешь даже помыслить о том, чтобы свернуть с избранной дороги! Если всё же отступишь или даже оступишься… — нет в мире той мýки, которую ты не претерпишь в наказание!

— Я один не справлюсь…

— Друзей тебе не нужно, чтобы не сговорились против меня. Зато рабов я дам, сколько захочешь… Бояться же тебе не стоит никого, кроме Садовника, одного из рабов тех… — голос на мгновение дрогнул. — Четырёх. Впрочем, и он не будет опасен, если сумеешь с ним договориться. По-прежнему ли ты согласен?

— Если, конечно я получу достаточно власти…

— О-о, её будет столько, что ты не будешь знать, куда девать… — прошелестел голос.

— Да, Повелитель… — трудно вымолвил раб.

— Отныне ты станешь могущественным Колдуном, научишься отнимать у людишек силу, данную Четырьмя, и уничтожать самую память о том кем, как и для чего твои рабы были созданы.

Громадная туча едкой пыли окутала Грейфа Нюда, так что тот едва не задохнулся под её тяжестью. Ему посылалось, что из самой облачной сердцевины раздался злорадный холодный смех.

Прах рассеялся…. На месте, где недавно стоял юноша, остался Старик…

IV

Грейф Нюд с трудом разлепил глаза и потом ещё долго оставался в постели, пытаясь прийти в себя. Старик никак не мог избавиться от ощущения, что нарушил клятву. Он всего лишь неверно истолковал пророчество, только Повелителю это будет безразлично… Накативший ужас заставил лихорадочно думать:

"Одна подмена не удалась, но кто мешает подменить Императора, вольно или невольно исполнившего завещание Хопула, этим ничтожеством — Цервемзой? Потом уничтожить арнитова ублюдка, а дальше всё заскользит как по льду.

Я — единственный Вечный, значит, пройдут многие сотни, а может быть, и тысячи лет, прежде чем я уйду в Дальний Мир… И всё это время смогу упиваться своей безнаказанностью, свободой и властью! Толпы тупых беспамятных рабов будут исполнять любую мою прихоть. А потом я мольбами или обманом получу обратно молодость, оставленную великому Лозу в залог. И стану наслаждаться тем, чего был лишён на столь долгий срок! Отобранного — не вернуть… Ну, так что ж с того! Повелитель ничего у меня не отнимал: и юность и душу я отдал ему по своей воле… А даже, если он ничего не отдаст — не велика потеря! Старость имеет свои преимущества…"

V

Цервемза был, наверное, единственным, кто в эту ночь спал без снов. Зачем они человеку, который не желает у них учиться и даже не умеет толковать? Несмотря на это Узурпатор проснулся совершенно разбитый, не в духе, да ещё и с дурными предчувствиями. У него безумно болела голова, впрочем, это Самозванец списывал на изрядную порцию мэнигского пойла, позорившего гордое имя вина. Он потребовал одеваться. Выбранил, мгновенно появившихся, слуг за нерасторопность. Одного, кажется, приказал казнить. А, может быть, и нет… Стоило ли обращать внимание на подобные мелочи, когда впереди маячило исполнение мечты всей его жизни?

Чего хотел Цервемза? Свободы, власти и безнаказанности. Настолько полной, чтобы любое его действие злое или доброе, любой приказ мудрый или дурной принимались и исполнялись беспрекословно. Это было глупо… Узурпатор и сам не мог толком объяснить, зачем ему — одинокому и богатому — всё это: