Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других?

Внезапно мои мысли прервала упавшая у ног фрисби. Я быстро схватила ее, прежде чем Жижи успела вонзить в нее свои зубы. Четверо детей – всем по 11 или 12 лет – стояли у небольшой палатки и смотрели, что я буду делать. Я неплохо обращаюсь с фрисби (что уж скромничать), поэтому я бросила ее одному из мальчиков – получилось идеально. Он бросил ее обратно. И в течение следующего часа мы с Жижи играли с несколькими детьми, и в течение этого часа я как будто ТОЖЕ БЫЛА РЕБЕНКОМ! Мы играли, пока один из мальчиков, наверняка пытаясь выпендриться, не метнул фрисби слишком сильно, так что она залетела на несколько ярдов в реку!

…Мне бы очень хотелось, чтобы ты был там вместе с нами. Ты бы кричал, смеялся и бегал со мной! И через этих детей мы вместе, хоть и ненадолго, вернулись бы в волшебное время детства!

Джозефу нравилось читать как о хороших днях Памалы, так и о плохих. Он с удовольствием выполнял для нее роль плеча, на которое она могла опереться. Она часто рассказывала ему о своих маленьких злоключениях, например, когда неизвестный въехал в ее припаркованную машину и скрылся с места происшествия: «Я чуть в обморок не упала, когда обнаружила, что кто-то врезался в водительскую дверь! Непохоже, что ее случайно задели, – скорее специально втемяшились на скорости 30 миль в час[58]. Я чуть не расплакалась. Никто не взял на себя ответственность, не оставил никакой записки, так что мне придется самой платить за ремонт. Больше мне сейчас ничего не нужно».

Иногда Памала обращалась к Джозефу за советом. Однажды она рассказала, как ее обчистил механик, когда она привезла машину в ремонт. «Этот мастер пытался ободрать меня как липку, наверное, потому что я женщина, – писала она. – Скорее всего, с мужчины он взял бы в два раза меньше! Ненавижу всяких хапуг, а ты?» Она спросила у Джозефа, может ли в будущем рассчитывать на его совет по поводу проблем с машиной. В другом письме она рассказала ему о дочери своего друга, у которой были проблемы с «наркотиками и алкоголем». Девочка забросила школу, и Памала хотела узнать, чем, по мнению Джозефа, она должна помочь. «Я ценю твое мнение», – писала она.

Благодаря письмам Джозеф чувствовал себя желанным. Когда Памала обращалась к нему за помощью, он ощущал, что в нем нуждаются.

С самого начала их отношений Джозеф чувствовал, что Памала способна, как никто другой, разглядеть его настоящего. Она отдавала должное его достоинствам и доброте, чувствительности и вдумчивости. Всегда старалась приободрить. Однажды она написала, что думает о нем как об «очень глубоком и благородном человеке», и отметила, что он всегда готов прийти на помощь другим, хотя обычно получает «очень мало в ответ».

Связь между ними становилась все крепче, и Джозеф позабыл обо всех остальных женщинах из Убежища, с которыми раньше поддерживал связь. Теперь он писал исключительно Памале. Его послания, написанные настолько мелким почерком, что их трудно было прочитать, становились все длиннее и длиннее. Они растягивались на многие страницы, но несмотря на это, казалось, Памала совсем не теряла к ним интерес. Напротив, она только поощряла откровенность Джозефа. «Всегда пиши, когда есть время… хотя бы пару строчек», – говорила она. Ей было приятно знать, что он думает о ней «каждый раз, когда читает ее письмо». Джозеф заметил, что их общение обрастает ритуалами. Приходя домой с работы, он стрелой мчался к почтовому ящику. Если он находил в нем письмо от Памалы, то не читая откладывал его в сторону, чтобы насладиться ожиданием. Он читал заветное письмо лишь перед сном.

Джозеф был уверен, что чувства взаимны. Когда ее старый друг попытался устроить ей свидание с мужчиной – «ему 28, никогда не был женат, высшее образование, хорошая работа… ездит на „корвете“», – Памала написала Джозефу, будто бы ответила другу, что предложение ей неинтересно. «Я хочу, чтобы ты знал, что мне очень нравится каждый день писать тебе. В жизни мне этого очень не хватало». В другом письме она призналась: «Милый, ты мне очень дорог. И надеюсь, что я тебе тоже… Нам всем нужен кто-то, правда? Ну, думаю, мы с тобой нужны друг другу».