Читаем Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других? полностью

Но зачем, если можно просто постигать мир таким, каким он кажется? Дело в том, что каждое мгновение воспринимать мир во всей его полноте – нереально затратный процесс для нашего мозга с точки зрения обработки информации. И значительную долю времени мозгу нужно делать несколько вещей одновременно. Вот вы ведете машину, но ваше внимание также сосредоточено на разговоре с подругой, сидящей на пассажирском сиденье. Вместо того чтобы употребить скудные умственные ресурсы на анализ всех гигабитов информации, которые вливаются в мозг через органы чувств, гораздо эффективнее (хоть и не так надежно) отталкиваться от уже существующих моделей, ассоциирующихся с той информацией, которую вы получаете. Пока вы ведете машину, мозг постоянно генерирует модели: вот вы остановились у светофора, ожидая левого поворота, – и ваш мозг черпает из своего обширного хранилища опыта все, что имеет отношение к тому, что происходит, когда на светофоре поворачиваешь налево.

«Но постойте, – скажете вы, – если я посмотрю на дерево, я ведь смогу увидеть не только одно дерево – то, которое соответствует моей ментальной модели дерева. Нет, я смогу увидеть бесконечное множество разных деревьев: мертвых, живых, берез, кленов и кокосовых пальм». Так и есть, и это обусловлено тем, что мозг делает с информацией, которую ему передают глаза. Вместо того чтобы воспринимать все дерево целиком и мысленно обрабатывать огромный объем информации, чтобы определить, что перед вами, собственно говоря, дерево, мозг генерирует модель дерева, а затем немного видоизменяет ее, основываясь на данных, получаемых от глаз. Таким образом вам хватает ограниченных данных, чтобы детально воссоздать это конкретное дерево. Базовое дерево – идея дерева, если угодно – генерируется автоматически, мгновенно и бессознательно на основе информации о десятках тысяч деревьев, увиденных раньше.

Есть еще одна дурная шутка, которую с нами играет мозг. Несмотря на то что он обрабатывает весьма незначительное количество информации, поступающей от глаз и других органов чувств; несмотря на то что он подменяет видимое нами в реальности уже существующими моделями и знаниями; он создает иллюзию, что мы постигаем окружающее во всей его полноте. Скажите кому-нибудь, что на самом деле он видит не дерево, а ментальную модель дерева, – он запротестует. Но и это тоже предельно закономерно с точки зрения эволюции: кто захочет ощущать всю неполноценность и хлипкость своего понимания реальности? Даже если это правда, насколько благотворно ее осознание отразится на вашей эволюционной приспособленности? Каким образом формирование такой неуверенности в себе поможет вам эффективнее действовать или приведет вас к поиску партнера для размножения?

Поскольку большинство из нас являются экспертами в области подобной умственной гимнастики, интуитивно ощутить, как наш мозг постоянно генерирует модели мира, может быть непросто. Как ни странно, один из способов увидеть этот феномен в действии – подумать о языке. Люди, свободно владеющие языком, могут улавливать, что говорят другие в шумном баре. Дело в том, что они умело заполняют пробелы, которые образуются, когда их уши чего-то не слышат. Когда вы склоняетесь к подруге, чтобы услышать, что она говорит, ваш мозг делает то же самое, что и в ситуации с деревьями или на перекрестке перед светофором. Он выстраивает модель разговора, и, прежде чем ваша подруга что-нибудь скажет, вы уже наполовину предугадываете, что это будет. Затем вы используете уши, чтобы дополнить недостающие фрагменты. (Вот почему машины, разработанные для улавливания едва различимых звуков, которые не способно воспринимать человеческое ухо, зачастую уступают людям, когда речь заходит о понимании языка. Машины идут трудным путем – каким, вам кажется, идет мозг. Они обрабатывают кучу данных, пытаются подобрать слова, пытаются определить значение предложений. Ваш мозг в свою очередь обращается к обширному хранилищу знаний и опыта, чтобы предсказать, как пойдет разговор, и использует аудиоинформацию лишь для заполнения пробелов.) То же самое происходит и в письменной речи. В мжете понть это прдложние, нсмотря на се орфогафичекие ошики, потму что ваш мзг мстерски запоняет все прпуски.

Но подобная склонность к быстрому построению ментальных моделей может и подводить нас. Иногда опытные специалисты хуже новичков подмечают нюансы, которые выбиваются из общего ряда, потому что слишком привыкли создавать модели. По сравнению с новичками они меньше полагаются на то, что действительно видят своими глазами. Однажды я провел двадцать минут, глядя на эту головоломку в интернете:

ВЫ МОЖЕТЕ

НАЙТИ ОШИБКУ В

В ЭТОЙ ФРАЗЕ?

1 2 3 4 5 6 7 8 9

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Управление мировоззрением. Подлинные и мнимые ценности русского народа
Управление мировоззрением. Подлинные и мнимые ценности русского народа

В своей новой книге автор, последовательно анализируя идеологию либерализма, приходит к выводу, что любые попытки построения в России современного, благополучного, процветающего общества на основе неолиберальных ценностей заведомо обречены на провал. Только категорический отказ от чуждой идеологии и возврат к основополагающим традиционным ценностям помогут русским людям вновь обрести потерянную ими в конце XX века веру в себя и выйти победителями из затянувшегося социально-экономического, идеологического, но, прежде всего, духовного кризиса.Книга предназначена для тех, кто не равнодушен к судьбе своего народа, кто хочет больше узнать об истории своего отечества и глубже понять те процессы, которые происходят в стране сегодня.

Виктор Белов

Обществознание, социология
История британской социальной антропологии
История британской социальной антропологии

В книге подвергнуты анализу теоретические истоки, формирование организационных оснований и развитие различных методологических направлений британской социальной антропологии, научной дисциплины, оказавшей значительное влияние на развитие мирового социально-гуманитарного познания. В ней прослеживаются мировоззренческие течения европейской интеллектуальной культуры XVIII – первой половины XIX в. (идеи М. Ж. Кондорсе, Ш.-Л. Монтескье, А. Фергюсона, О. Конта, Г. Спенсера и др.), ставшие предпосылкой новой науки. Исследуется научная деятельность основоположников британской социальной антропологии, стоящих на позиции эволюционизма, – Э. Б. Тайлора, У. Робертсона Смита, Г. Мейна, Дж. Дж. Фрэзера; диффузионизма – У. Риверса, Г. Элиота Смита, У. Перри; структурно-функционального подхода – Б. К. Малиновского, А. Р. Рэдклифф-Брауна, а также ученых, определивших теоретический облик британской социальной антропологии во второй половине XX в. – Э. Эванс-Причарда, Р. Ферса, М. Фортеса, М. Глакмена, Э. Лича, В. Тэрнера, М. Дуглас и др.Книга предназначена для преподавателей и студентов – этнологов, социологов, историков, культурологов, философов и др., а также для всех, кто интересуется развитием теоретической мысли в области познания общества, культуры и человека.

Алексей Алексеевич Никишенков

Обществознание, социология