Иллюзия прогресса: опыт историософии

Именно на пути к личности люди становятся способными к общежитию, достойному их парадоксальной духовно-телесной природы. Важнейшие критерии такого общежития – право, гражданственность, государственность. Право подразумевает своеобразный «договор» между автономными индивидами, ограничивающий естественные отношения господства – подчинения. Право и государство становятся механизмом сдерживания природного хаоса, разрешения социальных (и прочих) противоречий. Тут и правосознание, и уважение к себе и другим как к разумным существам, преодолевающим варварство, и личная и трудовая этика, и понятия чести и долга, и доброжелательность, толерантность и вежливость.

* * *

Всё сказанное означает, что, трансцендируя, человек оказывается способен преобразовывать эволюцию, направляя процесс самоорганизации Вселенной. Эти представления близки идее о «коллективном разуме» человечества приверженцев теории универсального эволюционизма, например, Н. Моисеева. П. Тейяр де Шарден предполагал конвергированное развитие сознаний, в результате которого все они сливаются в высшей точке «омега», приобретая новое качество[85]. Юнг также не исключал того, что психика индивида соотносится с некоей внеположенной ему психической сферой. Можно уловить связь такого рода представлений и с идеей о ноосфере В. Вернадского.

Исходя из признания свободы как основного условия Сознания-Бытия, следует признать и возможность невыявления в индивиде личностной основы, несовершения актов Сознания, когда Бытие не случается. Какова в таком случае альтернатива?

Дьяволиада псевдосознания

Дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно. Точность мышления есть нравственная обязанность того, кто к этому мышлению приобщён.

М. Мамардашвили

Отказ от бремени самостоятельного нравственно-волевого усилия, а попросту неумение и нежелание мыслить и познавать, приводит к тому, что состояние Сознания не возникает, разум «не включается», Бытие – не случается. В этих условиях человек или живёт вовсе неосмысленно, или его интеллект не оплодотворяется нравственностью[86]. Это можно было бы назвать псевдосознанием, ложным сознанием[87], или не-сознанием. Тем самым сном разума, который рождает чудовищ, иррационализм, безраздельное господство разнообразных страстей. Бердяев понимал возможность Сознания, но возможность не реализованную, как «первоначальное зло отпадения» – человека от Бога.

Несамостоятельность псевдосознания приводит к использованию чужих представлений, наслаивающихся друг на друга. Происходит передача атрибутов суверенной личности в другие руки; при этом люди оказываются объектом разнообразных манипуляций. Именно в псевдосознании, в частности, неверном осмыслении своих потребностей и возможностей, заключается основная преграда на пути к появлению личности. Чем глубже погружается человек в суетность мира, тем вернее возвращается к неодушевлённому природному состоянию. Не делая самостоятельного усилия, слепо следуя как бы уже «известному», индивид обманывается кажущимися видимостями этого мира. Юнг обращал внимание на то, что так возникают «нетерпимые искажения и ложные выводы, которые могут иметь самые серьёзные последствия. …вместо истины мы имеем дело с обманчивой видимостью»[88].

Бес-сознательное существование во многом идёт от характерных для людей беспечности и себялюбия, «трусости и лености мысли», как говорил Кант, просто злой воли или глупости, наконец[89]. (Человечество «ничего так не боится, как разума. Глупости следовало бы ему бояться, понимай оно, что воистину страшно», – заметил Гёте.) Люди остаются несостоявшимися, неполными, «недоделанными», а мир их – в целом все ещё неочеловеченным. Соблазны зла, небытия для них непреодолимы. Не исключено, впрочем, что несамостоятельность мышления может выступать как своеобразная болезнь роста: вспомним расхожее «интеллигент в первом поколении» как указание на хорошо знакомое явление «полукультурности», полуобразованности. Отчасти это может объясняться и тем, что образованный класс в целом не в состоянии создать сферу автономной мысли, самозаконной духовной жизни.

В сущности благодаря псевдосознанию едва ли не всё зло мира производится самими людьми. Результат этого – постоянное возвращение к собственным заблуждениям и преступлениям, неспособность вырваться из заколдованного круга своей немоготы. Стоит привести слова Бертрана Рассела, заметившего, что «всемирная история есть сумма того, чего можно было бы избежать» и, добавим, попыток исправить сделанное, попыток, в свою очередь рождающих зло.