Иллюзия жизни : пять мгновений любви. Эпизод первый (СИ)

Это не было домом, даже мало напоминало Сурею. Похоже она и дети были на флайдеке, на ином континенте. Чужбина встретила их хмурыми, серыми облаками, заполняющими вечереющее небо; запахом океанской сырости, пропитавшей собой всё пространство; криками птиц, которых она никогда не видела. Зато перед клетью стояли гролинги, и Рыжий отличался ото всех. Статью, величием и властностью.

— Конунг, я смотрю, ты время не терял. Она уже с кучей сопляков, — съязвил кто-то, и в ответ раздался дружный мужской гогот.

— Могу поделиться опытом, Доридж, — с усмешкой ответил Герхард и, уже обращаясь к Паоле, взяв ее за подбородок и смутив своим взглядом, произнес. — Молодец. Будешь и дальше такой послушной, не пожалеешь. Олия!

— Что прикажете, повелитель? — Спросила подошедшая красивая и ухоженная девушка, навскидку — лет двадцати пяти.

— К себе ее заберешь.

— Да, повелитель.

***

Паола сидела в углу огромной комнаты, с мягкими диванами, видинетом и визуализатором, куда ее силой притащила охрана Герхарда, передав Олии. Здесь были ещё девушки, но они не стали обращать на неё внимания. Каждая продолжала заниматься чем-то своим, бросив на новую пленницу мимолётный взгляд. Поэтому девчонке было все равно, что ожидает ее саму. В её память врезались крики ее сестренок и братишек, которых силой вырывали из ее рук и уводили в неизвестном ей направлении. А ещё Ирунка — упавшая в траву, и ее последний взгляд, в котором были недоумение и обреченность. Больше сдерживать сжимающее ей сердце горе она не могла. Слезы хлынули из ее глаз, и она сжавшись в комок еще сильнее забилась в угол.

Олия подошла к ней, и тихо гладя по голове, почти с материнской нежностью, произнесла:

— Тебе еще повезло, что на тебя упал благосклонный взгляд конунга. Это в какой-то мере удача. Поверь мне. Я служу в этом домейне* более века. Да, да. Я тоже Моркадо, как и все девочки здесь.

Паола продолжала сидеть сжавшись в комок.

— Пойдем, я помогу тебе подготовиться, — Олия потянула ее за руку. — Заодно покажу здесь все. И не сопротивляйся, если, конечно, ты не любительница затрещин и оплеух. Бить он не будет. По счастью, своего деда-садиста он мало напоминает, но когда злится может «вразумить», для гролингов это норма. Пошли!

По подчинилась, скорее из-за чувства потерянности и одиночества. Для начала её затащили в акварий, где заставили принять душ, намылили чем-то вкусно пахнущим. Но ей это было всё равно. Даже когда стали втирать в кожу масла, с чувственными отдушками, она продолжала стоять, как безвольная кукла. Потом ею занимался бот — стилист, который сначала разработал её образ, и затем в мини — салоне воплотил её в жизнь. В результате из зеркальной панели на девушку взглянула сногсшибательная, сексуальная красотка. Но По это не радовало. Далее её наставница ознакомила девчонку со всем, что наполняло эту высокотехнологичную, золотую клетку, в обмен на утрату свободы и самостоятельности.

***

Нелицемерное участие Олии привело к тому, что девчонка всё же немного успокоилась. Про родителей и других сородичей, о которых ей пока не узнать, она старалась не думать. И так все произошедшее было слишком тяжелой ношей. Оставалось надеяться каким-то образом сбежать отсюда. Но её попытка выйти из центральной комнаты окончилась печально. У дверей, выводящих в проход из гаремной зоны, стояла стража.

Потихоньку стемнело и наступил вечер. Девушки пошли поужинать, потом приняли решение позаниматься в студии. Олия продолжала опекать новенькую. И теперь метресса* принесла в гостиную поднос с едой и поставила его перед, отказывающейся есть, девчонкой. И чтобы немного успокоить ее, сказала:

— Поешь, тебе сейчас силы понадобятся. А насчет твоих малышей я все с утра разузнаю, но судя по тому, что на тебя положил глаз Герхард, они скорее всего окажутся в детской передержке, пока он не определится с тобой. А сейчас тебя позовут к нему. Не дури, будь с ним поласковей, для тебя же будет лучше.

— Все равно сбегу, — упрямо отказываясь от еды, почти прошипела Паола.

— А силы откуда возьмешь на побег, если есть не будешь? — благожелательно спросила Олия. — Давай, бери вилку, ножик и поешь. Послушай меня.

Девчонка вспомнила слова своей матери: «разве можно обижаться на пищу? Она не виновата» и все же поела.

— Ну вот и молодец, — обрадовалась метресса, подумав, что характер девчонки обуздается со временем.

***