Иловайский капкан

К вечеру, следуя по полевым дорогам, оставили позади Сватово и объехали стороной Северодонецк с Лисичанском, вокруг которых бахало и грохотало.

— Да тут самая настоящая война! — озирая в перископ окрестности, проорал Генке Серега.

Понемногу тут и там стали встречаться свидетельства активных боевых действий в виде стоящей в полях разбитой и обгорелой техники, встреченного по пути разрушенного села, совершенно пустого, по улицам которого бегали одичавшие собаки.

Северский Донец, сверившись с картой, ребята форсировали в районе села Нижнее, где впервые увидели местных жителей. Два пожилых дядька с пацаном гнали вдоль берега небольшое стадо.

— Здорово, отцы! — остановив рядом облепленный тиной бронетранспортер, высунулся из люка Генка.

— И тебе не хворать, — настороженно сказал один, второй молча кивнул, с опаской поглядывая на машину, а пацан, очевидно никогда не видевший бронированной военной машины вблизи, засунул в рот палец.

— У вас, как мы тут поглядим, война? — выбравшись из башни наружу, спрыгнул на землю Серега.

— Война у городах, — махнул один из дядьков в сторону гула рукой. — У нас покы тыхо.

— А вы, хлопци, хто будэтэ? — поинтересовался второй. — Бандэривци ци ополчэнци?

— Мы, батя, солдаты, — значительно изрек Серега. — Едем по служебным делам в Стаханов. Как там обстановка?

— У городи ополчение и казаки, — переглянулись дядьки. — А от со стороны Кировска вроде бандеры.

— В смысле?

— По дороге на Стаханов блокпост, с таким броневиком, як ваш. И над ным прапор з тризубом. Ну а потим другый. Киломэтрив через два. У тих российськый.

— Ясно, — сказал Генка из люка. — Ну что, Серега, двинули?

— Бывайте, отцы, — вскарабкался тот на борт и исчез в башне.

Оставив позади село и выехав на возвышенность, с которой открывался широкий обзор, экипаж остановил машину на обочине и принялся совещаться. Петлять по полям с оврагами и перелесками парням порядочно надоело, и потому они решили выбраться на автодорогу Кировск-Стаханов, находившуюся впереди в десятке километров. А поскольку там находился украинский блокпост, проскочить его, подняв над машиной жовто-блакытный флаг, убранный до поры до времени.

Сказано — сделано.

Через полчаса, остановившись в прилегавшей к трассе посадке, Серега нацепил на антенну измятый флаг, тут же спрыгнул вниз, задраил верхний люк и проорал Генке:

— Готово!

— Добро, — кивнул тот шлемофоном, и БТР чертом выскочил на асфальт, ускоряя бег.

За бортом замелькали подсолнечные поля с пустошами, и вот уже надвинулась окраина Кировска. Тяжелая машина буром пронеслась по пустынным улицам и вырвалась на финишную прямую.

Серый, из бетонных плит, украинский блок-пост был возведен на выезде из города в прямой видимости Стаханова, у него стоял военный «Урал», рядом с которым прохаживались несколько солдат в касках, никакой другой военной техники не было.

— Уже легче! — обернулся назад Генка, а Серега лязгнул затвором башенного пулемета.

При появлении следующего с тыла бэтээра один из бойцов, выйдя вперед, поднял руку, требуя остановиться, а остальные с любопытством уставились на машину.

Метрах в десяти от поста Генка слегка сбросил ход. Военный сделал пару шагов навстречу. Когда он почти поравнялся с машиной, Генка снова рванул вперед, приведя стражей в недоумение. Одни стали что-то орать, размахивая руками, а тот, что подходил, сорвал с плеча автомат и запустил вслед удаляющемуся броневику очередь.

Дзинь-дзинь-дзинь! — секануло в корму, не причинив вреда, в ответ рыкнул Серегин пулемет, и стрелявший кубарем покатился по асфальту.

Через несколько километров впереди, на въезде в Стаханов, показался второй блокпост, теперь уже, как надеялись ребята, ополченский.

— Давай, брат, меняй флаг! — притормозив, заорал Генка.

Серега быстро отдраил верхний люк, вытащил из-за пазухи не первой свежести вафельное полотенце и шустро все исполнил.

— Вылазьте наружу, суки! Живо! — наставили на тормознувшую у блокпоста машину несколько стволов гражданские с георгиевскими ленточками в петлицах.

— Земляки! Мы свои! — спрыгнул им навстречу с брони радостно улыбающийся Серега.

— Ну да! — поддержал приятеля, выбираясь из люка, замурзанный Генка. — Едем к папкам с мамками.

Глава 2 Дрг

Лежа на опушке редкого сосняка, примыкавшего сбоку к окаймленной меловыми горами долине, Шубин оглядывал в бинокль тянущуюся вдоль нее дорогу. Та была пустынной.

Через несколько дней после возвращения домой, вступив вместе с Шалимовым и Свергуном в Луганское ополчение, майор принял активное участие в боевых действиях против карателей в качестве командира небольшого отряда. Когда же ополчение соорганизовалось в армию и партизанщины стало меньше, понадобилась разведка. В этой связи бывшего беркутовца вызвали в штаб, где командование предложило ему осуществлять руководство работой диверсионно-разведывательных групп.

Однако не терпевший писанины и кабинетов майор отказался, попросив разрешения сформировать и возглавить отдельную диверсионно-разведывательную группу под своим началом.

— Это дело я хорошо знаю, — сказал начальству. — А штабистика не по мне.