Иловайский капкан

К вечеру заявления о желании принять участие в ΑΤΟ на стороне украинской армии накатал почти весь лагерь. Даже туберкулезники и педерасты. У всех взыграло патриотическое чувство.

А еще через неделю, когда оперчасть оформила необходимые дела, в зону приехала комиссия во главе с прокурором. Из подавших заявления амнистировали половину, в том числе воровских авторитетов. После этого двум сотням потенциальных защитников родины вернули хранящиеся на складе шмотки, в которых сидельцы прибыли с воли, конвой вывел их из ворот лагеря и сопроводил в отдельно стоящий блок для передачи военным «покупателям».

— Р-равняйсь! Смирно! — проорал рыжий капитан в камуфляже перед шеренгами «товара», построенного на площадке перед блоком. Бывшие зэки, посмеиваясь и толкая друг друга в бок, выполнили команду. Тотчас же была проведена перекличка.

— Пан майор! — прошагав к стоящему перед строем военному начальнику, вскинул к кепи руку капитан. — Прием — передача добровольцев проведен! Налицо все, согласно полученным документам!

— Здравствуйте, панове добровольци! — тоже приложив к козырьку пальцы, гаркнул майор. — Поздоровляю вас с вступлением до украинской армии!

— И тебя с тем же!.. наше вам с кисточкой!.. га-га-га!.. — донеслось из рядов, и один, на правом фланге, стал отбивать чечетку.

— А-атставить!!! — порысил вдоль строя капитан, а майор налился краской и процедил «сгною, падлы».

Уголовников кое-как угомонили, и «товар» под надзором взвода солдат, державших на изготовку автоматы, был загружен в грузовики, доставившие всех на железнодорожный вокзал близлежащего Алчевска. Там, отогнав в сторону зевак, амнистированных построили у двух концевых вагонов поезда «Луганск-Харьков». Устроив перекличку и недосчитавшись троих, всех оставшихся загнали внутрь, выставив там усиленную охрану.

Спустя всего несколько минут, залязгав сцепками состава и дав длинный гудок, поезд тронулся в путь, за окнами поплыли трубы металлургического завода с городскими окраинами, утопающими в зелени. Вольготно раскинувшись на голых полках без матрацев (поездные бригады предусмотрительно убрали все лишнее, от греха подальше), будущие герои сразу же сожрали выданный им в дорогу паек и стали рассматривать из окон волю, играть в карты и строить планы на будущее. Единого его видения у бывших сидельцев не было, думать о завтрашнем дне они отвыкли, но определенные наметки были. Часть амнистированного контингента, в основном авторитеты и беспредельщики, была не прочь получить оружие и пограбить население, другие мыслили при первом удобном случае подорвать, а третьим все было «по барабану». Куда вывезет.

Серега и его близкий приятель по зоне Генка Веселов, попавший туда из военного училища, решили, что непременно сбегут, а пока помалкивали — решили выждать удобный момент.

Оба они были земляки, Генка получил срок, подравшись в отпуске с ментами, и парням очень хотелось домой, выяснить у родных, что же творится в Донбассе.

На следующее утро «добровольцев» выгрузили в Чугуеве, откуда в сопровождении военных доставили в один из летних лагерей украинской армии. Прибывших тут же погнали в баню, после которой всем выдали полевое обмундирование, накормили, и началось их распределение по взводам, с учетом имевшихся в прошлом военных специальностей. Отслужившие в свое время в украинской, российской, а то и советской, армиях бывшие «сидельцы» имели самые разные ВУСы*, начиная от стрелков с гранатометчиками и заканчивая более сложными.

Поскольку из Веселова в училище готовили офицера-танкиста, его тут же определили механиком-водителем БТР, а следовавшего за ним в очереди Серегу штабной майор включил в состав экипажа наводчиком. Всех вновь прибывших распихали по разным подразделениям, под надзор прапорщиков с сержантами постоянного контингента, а также наблюдателей «Правого сектора», приставленных к армии.

Командиром боевой машины, к которому были доставлены новые члены экипажа, оказался средних лет сержант-контрактник из Тернополя Степан Мусий, встретивший их довольно неприветливо.

— 3 Донбасу? — поинтересовался для начала, хмуро оглядев новых подчиненных.

— Ага, — сказал Серега, а Генка добавил:

— Типа добровольцы.

— Он як, — хмыкнул командир. — За що булы у тюрьми?

— Не поладили с властями. Ну, нас и посадили.

— А шо цэ такэ знаетэ? — кивнул Мусий на стоящую рядом пятнистую бронемашину.

— БТР-80, Горьковского автозавода, — ответил Веселов и выдал подробную техническую характеристику.

— Служив?

— Три курса Харьковского танкового училища. Эта «коробка» для меня семечки.

— А ты? — перевел Мусий тяжелый взгляд на Ионаша.

— Я оттрубил два года в ВДВ, снайпером.

— Пидходящи вы хлопци, — прищурился сержант. — Тикы я вам нэ довиряю.

— В смысле?

— Уси, хто з Донбасса, нам ворогы.

— А мы?

— То будэ выдно. Алэ якщо шо нэ так, — похлопал Мусий по пистолетной кобуре, — я вас лярв постриляю. Ясно?!

— Чего яснее.