Имаго

Я крепко сжала руку с длинными шершавыми пальцами – теплую, плотную, настоящую. Дыхание стало прерывистым: вдруг это очередной фокус Королевы?

– Доверься мне, – раздался скрип отворяемой двери, – я отведу тебя к ней.

– Мое лицо…

Мягкая материя обвила голову, скрывая чудовищные порезы. Алекс уверенно повел меня вперед, и, даже не видя ничего вокруг, я шла ровно и твердо, ни разу не запнувшись. Последние ступеньки остались позади. Я уловила аромат ночи и выхлопных газов.

В детстве я ужасно боялась старого шкафа в своей комнате, потому что страшилась того, что таится в темноте за его створками. Густая тень прятала множество детских страхов с огромными вытаращенными глазами. Вырастая, мы перестаем быть детьми и становимся теми шкафами, бережно запирающими дверцы на замок и лелеющими свое блестящее, отполированное обществом тело. И теперь, ощущая в своих пальцах руку любимого, но умершего человека, следуя за ним в полной тьме, я поняла, как высока цена того, чтобы открыть эти самые створки своего тела-шкафа. Я открыла – и увидела множество безобразных рож и длинных когтей, почувствовала запах крови, разложения и отчаяния, но вместе с тем поняла, что среди этих мерзких существ можно увидеть отражение себя в задней стенке. Ребенок, боявшийся когда-то всего на свете, но веривший в свое спасение, остается внутри каждого, чтобы держать факел и освещать путь в этой непроглядной тьме.

– Почти пришли. – Алекс снова пожал мою руку. – Не бойся.

– Ты будешь рядом?

– Конечно. Ты же знаешь.

Боялась ли я? Безумно. Только в красивых историях люди храбро и жертвенно бросаются грудью на пулю или нож. Будь моя воля, я бы не делала всего этого, жила бы зрячей и дальше. Если бы могла.

Кожа покрылась мурашками, зашевелились волосы на голове. Я почувствовала, как горло перехватило от страха, и остановилась в нерешительности.

– Лив. – Алекс настойчиво, но мягко подергал меня за пальцы. – Они ничего тебе не сделают. Черви надежно заперты.

– Скажи мне, – прошептала я, – что-то, что знает только Алекс Ньюман.

– Что?

– Мне нужно знать…

Он усмехнулся. Я замерла от страха. Если это очередной морок, то я даже не смогу убежать. Нежные губы коснулись моего лба, заставив сердце жалобно дрогнуть.

– У меня аллергия на рыбу, – прошептал Алекс, – а еще я чертовски люблю тебя, Оливия Йеллоувуд.

Я подняла руку. Пальцы наткнулись на заросшую щетиной щеку, ощупали ямочку. Он улыбался.

С мелодичным звоном отворились двери гигантского отеля. Где-то сбоку раздалось глухое рычание, и я вздрогнула, чувствуя, как мгновенно потеют ладони, но Алекс ласково обнял меня. Мы преодолели лифт и длинный коридор, и все это время я мысленно обрисовывала путь, дополняя пугающую черноту неоновыми линиями фантазий. Дорога оборвалась, упершись в дверь. Подняв руку, я нашла холодные цифры на деревянной поверхности. Двести тридцатый.

– Ты идешь? – прошептал Алекс мне на ухо. Я уверенно кивнула.

Ручка двери повернулась с нежным щелчком. Слух уловил оборванный разговор. Двое.

– Здесь Королева и Майло, – тихо сказал Алекс.

Неудивительно. Майло всегда старается быть рядом со своей госпожой.

– Не уходи… – почти беззвучно прошептала я.

– Я рядом.

– Оливия? – недоверчиво протянула Королева.

Я попятилась, услышав ее быстрые шаги. На плечи легли холодные руки, а до ноздрей донесся сладковатый аромат духов и крови. Наверное, я прервала ее трапезу.

– Здравствуй, Шерил, – как можно жестче сказала я.

– Одна… – Королева поддела мой подбородок пальцем и грубо заставила задрать голову. – И лицо подпортила. Ты надеялась так спастись от меня?

В голосе не было ни негодования, ни ожидаемой досады – только веселое недоумение. Это мне не понравилось.

– Где Холли, Оливия? – прошептала Королева мне на ухо, очутившись за спиной.

– Попробуй найти ее сама, – отозвалась я.

Королева зацокала языком. Раздался громкий скрип. Что это? Задвигающиеся шторы? Зазвенел тихий смех, и одновременно закрылась дверь. Чувствительность начала возвращаться: все лицо вспыхнуло огнем, трепещущим в каждой ранке.

– Очень жаль, – Королева подошла ко мне со спины и нежно коснулась губами шеи, – что ты не захотела помочь, Оливия. Ты стала бы прекрасным пополнением в моей коллекции.

Я сглотнула комок. Ее близость и холодные, улыбающиеся губы на коже вызывали омерзение. Чужие руки тронули меня за воротник кофты, бесцеремонно расстегнули пуговицы. Алекс где-то неподалеку прерывисто вздохнул.

– Тогда я тебя просто съем, – жадно прошептала Королева, – ничего ведь не поделаешь, да?

Действительно. Ведь в этом и был смысл моего существования – защитить Юную Королеву от ее безумной матери. И пока я стояла в номере отеля «Париж», ощущая приближение смерти, сонная Холли ехала на заднем сиденье машины Гудроу прочь отсюда.