ИМАГО (Phasis imago)

Старик встал и обошел костер в обратном направлении, а Биго внезапно понял, что снова способен шевелиться. Вьюнок, покрывавший ноги и тело, в несколько секунд пожелтел, увял и частично сам осыпался, а те нити, что не осыпались — удалось безо всякого труда разорвать и стряхнуть.

Мансур тоже заворочался, встал сначала на четвереньки, потом на ноги.

Дурить он, как видно, был не расположен, только угрюмо справился:

— Можно я пойду умоюсь?

— Ступай! Заблевал тут все, ёк-макарёк…

Мальчишка-подросток, видимо уже разделавшийся с порцией жадины-Морило, показался снова. Поковырял палкой лист в месте, где стошнило Мансура и еще разок залил все водой. На взгляд Биго этого было маловато, чтобы прибрать непотребство, однако уже через минуту там сделалось сухо, а от характерного запашка не осталось и следа.

Несколько человек расселись на бревне по эту сторону костра — все они выглядели совершенно обычно для Поднебесья, никакой небывальщины Биго так и не отметил.

Посидев пару минут неподвижно, только глазами зыркая направо-налево, он нарочито медленно потянулся к валяющемуся у ног мечу, так же медленно подобрал его и еще медленнее вложил в ножны. Вопреки опасениям, никто не возразил, не остановил его и Биго немного приободрился. Вскоре явился насупленный Мансур и уселся рядом. С седой бороды обильно капала вода.

— Цел? — еле слышно спросил Биго, не поворачивая головы.

Напарник прошипел в ответ что-то злобное. Конечно, он кипел, как вулкан, но все же долгое общение с Биго возымело результат: Мансур сдерживался. Года три назад в подобной ситуации он давным-давно ввязался бы в потасовку и, скорее всего, был бы в конечном итоге убит.

У Биго на неприятности чутье имелось отменное. Хозяин здешнего Листа загадочен и, несомненно, могущественен. Знай Биго это заранее — точно отказал бы клану Тимма. Но кто ж может такие вещи знать заранее?

У костра сидели недолго: насытившись и выпив всего один бурдюк веселящего, подручные старика начали расходиться. Наемникам веселящего не досталось; Биго не особо горевал по этому поводу, а Мансур скорее всего злился на все скопом: и на вкривь и вкось пошедшее дело, и на собственную беспомощность, и на то, что обделили.

Если бы еще и голодным оставили, сорвался бы, пожалуй. А так выдержал, хоть и шипел сквозь зубы едва слышно.

Когда у костра почти никого не осталось, мальчишка подошел к наемникам и призывно взмахнул рукой:

— Пойдемте, покажу где спать!

Биго без возражений встал на ноги. Секундой позже поднялся и Мансур.

Кулаки его сжимались и разжимались, играли желваки на щеках под бородой, но Биго со значением покачал головой из стороны в сторону.

Мансур опустил глаза.

Мальчишка отвел их в полость — как раз на двоих. Вместо постели, правда, на полу кучей лежал не очень свежий лапник, но лучше уж лапник, чем совсем ничего. Когда провожатый удалился, Мансур вполголоса выругался и рухнул лицом вниз.

Биго лишь вздохнул и тоже прилег.

«Поглядим, что принесет нам утро, — подумал наемник. — Оно, по слухам, вечера мудренее».

Ночь прошла спокойно и без происшествий, если не считать одной мелочи: когда Биго решил сходить до ветру, оказалось, что полость зарощена. Это было странно, потому что внутри ее, как и положено, закрепили соком агавы до стеклянного состояния, а вход почему-то закреплять не стали. Биго пощупал — перепонка была плотная, но податливая, живая. Можно, конечно, ее мечом, но он не решился. Плюнул и улегся, рассудив что до утра как-нибудь дотерпит.

А пробудился он оттого, что перепонку с чмоканьем расслоил чей-то клинок. В полость хлынули солнечный свет и стылый утренний воздух.

Стылый, но восхитительно свежий и колючий, как снег.

Снаружи было непривычно шумно — сильно шелестели на ветру деревья.

Шелестели, шумели, раскачивались. Мансур аж задержался у рассеченного входа в полость.

— Давай, давай, — поторопил его местный — здоровяк-Фрам, тот, что «провожал» вчера непутевого Морилу.

Вернулись к тому же костру, у которого все вчера начиналось. Старик уже сидел на бревнышке и что-то прихлебывал из долбленки, какое-то горячее питье.

Завидев наемников за стволами, он слегка повернул в их сторону голову и, щурясь, наблюдал как они приближаются к опушке из глубины леса.

Не успели Биго и Мансур присесть, старик заговорил:

— Значит, так голубцы. Сейчас к Тимму перелетите, но не сами, а с моими людьми. Железа с собой возьмете, недосуг мне иначе транспорт организовывать, десяток летателей как раз поднимут сколько надо.

Перед Тиммом и старейшинами мои люди извинятся, а на твою долю, наемник, вот что выпадет: если логвит упрется и не захочет отдавать медальон клона, ты должен будешь убедить его все же отдать. Меч и ножи клан может оставить себе, но медальон наш и только наш. Мне все равно как ты это сделаешь, но мои люди должны вернуться с Листа Тимма без долгов и с медальоном. Уяснил?

Биго мрачно поглядывал на хозяина Листа из-под насупленных бровей.

— Я сыщик, а не краснобай, — угрюмо произнес он. — Пусть твои люди сами логвита убеждают.