Имеющий уши, да услышит

– Старушка с пустыми ведрами на коромысле. – Клер знала это трудное русское слово, обозначавшее странного вида гнутую палку для переноски тяжестей.

Евграф Комаровский на ходу, когда они проносились мимо старухи, кланявшейся им в пояс, чертыхаясь, бросил ей целковый.

– Возвращаясь к господину из Сколкова, – произнес он. – Знаете, мадемуазель Клер, в картах есть такой финт – блеф.

– Я слышала от герра Гамбса, что вы играли в карты с самой императрицей Екатериной Второй.

– Она была великим игроком. Научила меня, юнца, как поднимать ставки.

И Клер поняла – та аудиенция с поцелуями царской нежной ручки на глазах всего двора не закончилась просто приглашением к обеду и карточной игрой в ломбер визави. Было и галантное продолжение, несмотря на все истерики официального фаворита графа Платона Зубова. Ну а потом мудрая пожилая императрица послала своего молодого любовника – лейб-гвардейца в Лондон, посмотреть белый свет.

Когда они уже подъезжали к Иславскому, Евграф Комаровский сменил тон.

– Мадемуазель Клер, я вас сейчас отвезу домой. На сегодня наши розыски и дознания закончены. Этот болван Байбак не успокоится. Поэтому надо решить наши дела с ним сегодня. А завтра мы снова с вами…

– Евграф Федоттчч! – Клер понимала – он прав. Шутливо пикируясь с ним, она гнала от себя острую душевную смуту, что завладела ею, едва прозвучало слово «сатисфакция».

Клер не могла отделаться от чувства, что они на пороге каких-то грозных и опасных событий, а это лишь прелюдия к ним.

– Что вы так встревожились? Да все в порядке, мадемуазель Клер. Я сейчас вас доставлю домой. Вы отдохнете, выпьете свой традиционный английский пятичасовой чай. Побеседуете с подругой. А завтра утром я буду ждать вас на нашем месте на аллее, и мы снова продолжим наше расследование.

– Гренни, я вас прошу… я вас умоляю! Будьте осторожны! – Клер уже не могла сдержать своих чувств. – Дуэль… вопрос чести – у вас, мужчин, такие правила. Но я боюсь за вас!

– Не надо бояться. Все будет хорошо. Просто прекрасно.

Они ехали уже по берегу пруда мимо развалин статуи Актеона. Клер понимала – он везет ее домой, он так решил. Дуэль – личное мужское дело, и она не может быть с ним рядом во время поединка, потому что он ей этого не позволит. Он оберегает ее, не желает причинить ей новые страдания.

Она снова вспомнила, как в Италии готовилась к похищению своей маленькой Аллегры из монастыря, как собиралась, одевалась в мужское платье, натягивала мужские панталоны и сапоги, садилась верхом на лошадь – никакого дамского седла и в помине не было, а за воротами дома ждали ее нанятые лихие итальянские бандиты, вооруженные до зубов. Да, она собиралась напасть на монастырь, куда Байрон отправил на учебу к монашкам ее маленькую дочь, она была готова на все, чтобы не отдать ее в руки клерикалов и ханжей. А на что она готова сейчас?

Она решила – пусть он отвезет ее в поместье, она не останется там. Переоденется в одежду слуги, возьмет на конюшне Юлии верховую лошадь и тайно вернется к павильону. Станет ждать в роще у развалин статуи. Когда он… Комаровский отправится на свою дуэль, она будет тайком следовать за ним. Она не оставит его одного там, где он может быть ранен тяжело. О том, что он может быть убит на дуэли, она думать себе запрещала.

Но планы ее были нарушены самым неожиданным образом. Из Охотничьего павильона на противоположном берегу пруда выскочил денщик Вольдемар и заорал, призывно махая руками:

– Ваше сиятельство! Мин херц! Мамзель Клер! Вы куда? Тут вас человек дожидается! Чиновника из Москвы стражники доставили по вашему приказу!

– Это, наверное, тот самый тип, который прислал стряпчему Петухову письмо, его помощник. Привезли его, наконец! – Евграф Комаровский моментально развернул экипаж к павильону. – Надо его расспросить скорее.

– Да, как можно скорее! – пылко согласилась Клер.

– Два часа вас ждет уже, – доложил им денщик Вольдемар, когда они подъехали. – Чаем я его напоил с дороги – устал он, они с раннего утра из Москвы добирались с почтой фельдъегерской. Четыре чашки выпил и варенье все съел. Стражников я отпустил. Он тихий господин. Говорил мне, что и сам к вам собирался, как об убийстве стряпчего узнал.

В павильоне за столом сидел полный лысый черноглазый мужчина лет сорока в пыльном дорожном платье с деловым кожаным саквояжем. На столе перед ним чайник и чашка, опрокинутая вверх дном на блюдце с недогрызенным куском сахара.

– Его сиятельство граф и госпожа Клер Клермонт прибыли, – словно дворецкий, объявил верный Вольдемар.

Чиновник встал и низко поклонился.

– Капустин Михаил Иванович, – представился он. – Поверенный в делах и многолетний помощник Луки Лукича Петухова по вопросам сношений с заграничными партнерами и юридическими конторами в Риге, Вене, Париже, Баден-Бадене, Варшаве, Милане и Флоренции, а также в Кадисе и Толедо.

– О, да вы со стряпчим европейские дела широко вели, – удивился Комаровский. – Прошу садиться, мсье Капустин. Чашку чая? Кофию?