Имена

– Нет, – покачал головой Довбень. – Кабельное телевидение. Идет в здание мэрии, а оттуда распределяется по домам. Короче, есть вариант перебраться на ту сторону. Если залезть на дерево и ухватиться за кабель, можно легко оказаться там, перебирая руками. Здесь не больше десяти метров в длину! Ты жилистый и тренированный, по бицепсам видно. Сгоняй, пожалуйста.

– А почему вы сами не сгоняете? – спросил Генка, которому идея верзилы почему-то совсем не понравилась.

– А-а-а, – разочарованно взмахнул рукой Довбень. – Посмотри на этих доходяг!

Толпа вокруг усиленно сопела и молчала.

– Они же все были засосаны в дырки смартфонов еще с младенчества! Кроме как листья рвать, жрать и размножаться – ничего не умеют! А я слишком тяжел. Боюсь, сил в руках не хватит. Ну, не гимнаст я! Штангу какую поднять или кому-нибудь в рыло дать – это пожалуйста. Да и два предупреждения уже схлопотал… Выручай!

Генку растрогала речь Довбеня, поскольку тот говорил горячо и искренне.

– А какой смысл вообще туда лезть? – спросил Генка.

– Понимаешь, я его носом чую! – воскликнул Довбень, на секунду блаженно прикрыв веки. – Табак чую. Как подует легкий ветерок с того берега, так сразу запашок идет. Его ни с чем не перепутаешь. Ты, главное, запомни: табак высокий как кукуруза, только с большими и широкими листьями. А если махорка – она низенькая, по земле кустарничками растет, но листья тоже широкие, хотя и на порядок меньше, чем у табака…

Быстро говоря это, верзила успел вытряхнуть из авоськи собранные ранее листья и уже протягивал ее Кабанову.

– И еще, – продолжал он, не останавливаясь. – Там есть яблоки! Маленькие, правда, но есть. Я несколько раз плавал на тот берег и собирал их. Они через ячейки железной сетки перекатываются. Правда, орлы?!

Толпа возбужденно загудела на разные лады:

– Да!

– Вкусные!

Генке вдруг страшно захотелось грызануть яблоко. Но он еще сомневался.

– А как же напряжение на сетке? – спросил он.

– Я подходил к забору, – ответил Довбень. – До метра не шибает. Высота кабеля метров пять. Ты в висячем положении вместе с руками – два двадцать где-то. Еще метр восемьдесят остается. Давай, выручай. Мы тебя за это на руках носить будем! Верно, орлы?!

– Да! – заорали орлы хором.

– А Снежанка так вообще зацелует, – добавил кто-то.

– До смерти! – подтвердила Снежана.

– А-а-а! – воскликнул Генка, припомнив грудь четвертого размера. – Была – не была!

– Ур-ра! – взревела толпа.

Зачем он согласился на эту явную авантюру, поддавшись уговорам незнакомого человека, Генка не понимал. То ли его подкупила искренность Довбеня, то ли самогонные пары сделали свое дело, придав ему храбрости, но через пять минут он уже сидел на дереве, крепко ухватившись руками за толстый кабель. Авоська висела у него на шее, и оставалось только дождаться команды снизу.

А там шли последние приготовления.

– Ты вправо на сто шагов по берегу, а ты влево, – командовал Довбень. – Вы двое в лес на тропинку. Завидите патруль – свистите. Нечего хорошего человека подставлять, да еще в самый первый день!

– Эх, смартфон бы сюда! – донесся голос Снежаны. – Вот бы клип получился! Миллион просмотров минимум за такое шоу!

– Заткнись, дура! – рявкнул на нее Довбень, и добавил тише: – Спугнешь – сама полезешь!

Последняя фраза тоже донеслась до ушей Генки, но он не придал ей значения, поскольку был занят классификацией Снежаны.

Выходило, что двухразрядную систему Марка Твена здесь применить было нельзя, так как случай явно выходил за ее рамки. Кабанов решил добавить в классификацию третий ряд, что и сделал благополучно. Сначала он определил Снежану как «шлюху конченую», но потом придумал более цивилизованное выражение, благодаря чему она превратилась в «шлюху по существу».

Итак – возникла потрясающая своей стройностью система, состоявшая из трех разрядов. К первому относились «шлюхи по названию», ко второму «шлюхи по призванию», ну а к третьему – «шлюхи по существу».

Под конец научного исследования Генка вдруг вспомнил о Собачкиной. Соображая, куда ее деть, он пришел к выводу, что никуда. Поскольку она классифицировалась как «нешлюха», то в созданную только что гениальную систему совершенно не вписывалась, и потому Кабанов просто отодвинул ее прочь; чему, кстати, сильно обрадовался.

Наконец Довбень задрал голову вверх и сказал:

– Зеленый, ты, конечно, яблоки бери, но место в кошелке оставь. Помни: основная цель экспедиции – табак.

Снизу кто-то прыснул смехом, но прозвучал звук, похожий на треск отпущенного подзатыльника, и стало тихо.

– Давай! – крикнул Довбень. – Ни пуха, ни пера!

Генка повис на кабеле и, быстро перебирая руками, полез через речку. Мышцы напряглись, но движение давалось легко, и Кабанов догадался, что такого рода упражнение было ему привычно. Мозг его в который раз спросил самого себя: кем он был в прошлой жизни? Ответ, естественно, не пришел, и потому Генка выбросил из головы лишние мысли и сосредоточился на выполняемой задаче.