Именем человечества

– Здравствуйте, здравствуйте, молодые люди! – встал президент Академии наук навстречу Тане и Максиму, когда они во второй раз вошли в большой строгий кабинет. Проходите, пожалуйста. Располагайтесь вот здесь, ко мне поближе. Кстати, как вас устроили, не требуется ли в чем-нибудь моя помощь?

– Нет, спасибо, у нас все хорошо, – поспешил заверить Максим.

– Тогда не будем терять времени и поговорим серьезно, по-деловому. Признаюсь, когда вы в первый раз пришли сюда и обрушили на меня поток ваших идей, я склонен был видеть в них больше фантазии, чем здравого смысла. Каюсь и приношу свои извинения. Факты оказались красноречивее всяких слов. Ибо работу установки я видел. Рас четы ваши проверил. В принципиальной схеме генератора разобрался. Теперь мне все ясно, кроме, как вы догадываетесь, устройства блока преобразования нейтрино, который так и остался для меня «блоком икс».

– Я должен извиниться перед вами, – смутился Максим. – С меня взяли слово не раскрывать этот важный секрет, и я просто не могу...

– Все ясно, Максим Владимирович. Я уважаю вашу верность слову. Более того, будь идея моей, я точно так же сохранил бы ее в тайне. Человечество не доросло еще до таких деликатных вещей.

– К сожалению, это так. Ведь попади они в руки какому-нибудь заокеанскому авантюристу…

– Можете не продолжать. Мне хорошо известна эта сторона вопроса. И повторяю: я точно так же, как и вы, не раскрыл бы тайны преобразования нейтрино никому. Кроме вас, разумеется, – неожиданно улыбнулся президент, – ибо тут, как говорится, терять нечего. – Он выдвинул ящик стола и извлек большой лист бумаги с набросанной от руки схемой. – Вот, взгляните. Все это, конечно, лишь первая прикидка, но...

Максим взял схему, с минуту всматривался в привычные обозначения и символы и вдруг почувствовал, как все в нем будто оборвалось:

– Так здесь... Так это... Это почти то же самое, что у них! Значит, наши ученые... Значит, вы...

– Да, мы тоже, как видите, не сидим сложа руки, – усмехнулся президент.

– Стало быть, все, что мы сделали, – ни к чему? Вы бы и без нас... И вся наша работа, все мытарства – зря?

– Ну нет, не зря. Совсем не зря! Вы больше, чем кто-либо, знаете, что путь от такой вот прикидки до действующей установки измеряется годами. А мы должны иметь готовый генератор минимум через пять-шесть месяцев. Мы обязаны его иметь! Чтобы сохранить наш народ, нашу Родину, всю нашу прекрасную планету. А обстановка в мире такова, что даже через год сделать это будет гораздо труднее. Вот что значит ваша работа и ваши мытарства. Но это еще не конец. И мы будем просить вас... Впрочем, прежде чем говорить о дальнейших планах, позвольте мне пригласить сюда одного нашего общего знакомого.

Он нажал кнопку звонка, подождал, пока секретарь закроет за собой дверь:

– Саакян здесь?

– Только что появился. И с ним все руководство института.

– Пусть войдет. Один! Без «свиты».

Секретарь вышла, а через минуту в дверь кабинета как-то боком, сгорбившись в полупоклоне, протиснулся «шеф» Дмитрия Зорина.

– Приветствую вас, Рубен Саакович. Надеюсь, вы знакомы? – кивнул президент в сторону Максима и Тани.

– Да, кажется, где-то, когда-то мы встречались... – небрежно бросил Саакян, кладя на стол объемистую рукопись в твердом переплете.

– Где-то, когда-то? Я полагал, в вашем возрасте память может быть и получше.

– А-а, теперь припоминаю... Наш бывший сотрудник, то ли Телегин, то ли Оглоблин... Но если он пришел к вам с жалобой на незаконное увольнение, то я могу представить все соответствующие документы...

– Не надо никаких документов. Максим Владимирович ни на что не жалуется. Но его, как и меня, интересует, по какой причине вы закрыли тему нейтринной стабилизации ядер. Это, надеюсь, вы более точно помните? Или проблема показалась недостаточно актуальной?

– Нет, проблема актуальна. Но мы посчитали, что бросать средства на разработку столь теоретически необоснованного исследования...

– А кто вам помешал довести эти обоснования до конца? Кстати, насколько я помню, вы приехали на Президиум Академии по поводу выдвижения на Государственную премию ваших работ именно в этой области. Так что, для Государственной премии они более обоснованны?

– На Государственную премию эти работы были выдвинуты всем коллективом института. Еще до того, как я занял пост директора. Они получили поддержку целого ряда научно-исследовательских учреждений страны. В рецензиях на мою монографию, – кивнул Саакян на рукопись, – четко показано...

– Что там показано, я знаю. Но вы не ответили на мой вопрос: почему институт не довел до конца теоретические обоснования проблемы нейтринной стабилизации ядер?

– Вы не меньше меня знаете, насколько сложна проблема. Ни одна лаборатория Запада...

– Оставьте лаборатории Запада! Меня интересует состояние дел в вашем учреждении.

– А в нашем учреждении... В последнем отчете подробно показаны все трудности, с какими мы столкнулись в разработке проблемы. Кстати, отчет утвержден Президиумом. Но если вы настаиваете на продолжении этих разработок, я завтра же дам указание одному из секторов...