Именем человечества

– Знаю, секретнее у тебя ничего нет. Но мне можешь довериться. Все равно мои люди рано или поздно уведомят меня. К тому же это не просто любопытство.

– Я думаю, черт возьми! Только...

– Что только?

– Как тебе сказать... Мы рассчитывали закончить все к концу года. Но появились непредвиденные затруднения. Пришлось провести новую серию испытательных взрывов. А ты же знаешь, эти чертовы политики и дипломаты загнали нас под землю. Там не очень-то разгонишься. Словом, полтора-два года еще потребуется.

– Плохо, Дик. Очень плохо! Боюсь, что через полтора-два года тебе придется выбросить на свалку не только эту твою систему, но и все бомбы и ракеты.

– Как так?! Что ты имеешь в виду? Опять этот «феномен икс»? Он вернулся?

– Нет, не вернулся, но нам от этого не легче. Русские снова опередили нас, заполучили у инопланетян секрет стабилизации радиоактивных изотопов.

– А ты не можешь попроще, без этого жаргона яйцеголовых?

– Ну, если проще: они научили русских, как добиться того, чтобы в случае войны ни одна наша атомная бомба не взорвалась.

– Да разве это возможно?

– Возможно. Все возможно.

– Куда же смотрят твои агенты? Почему они не выкрали этот секрет? Не уничтожили все эти адские машины или чего там еще, что заполучили русские?

– Не так это просто, дружище. Мы делаем все, что можем, но... Вот только что сорвалась очередная операция в Сибири. Россия – не Центральная Америка.

– Ты доложил об этом президенту?

– Нет, считаю, не стоит пока вводить его в игру. Не испортил бы все дело раньше времени. Что ты, не знаешь президента?

– Да, к нему можно идти лишь с готовым предложением, когда все встанет на свои места.

– Вот именно.

– Что же ты думаешь делать?

– Будем продолжать охоту за «адскими машина ми». Пока не все потеряно. Русским тоже надо еще

работать и работать. Но и тебе советую поторопиться. Двух лет они нам не дадут.

– Ясно. Нажмем на все рычаги.

– Надо, Дик, надо. Всего доброго, дружище. Колли устало опустился в кресло. В дверь заглянул дежурный офицер:

– Машина подана, господин генерал.

– К черту! Все к черту! Вызовите ко мне начальников штабов и всех, кто занимается Глобальной.

– Вызвать на какой час?

– Сейчас! Сию минуту! Немедленно!!

Слушаюсь, господин генерал.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

1

Часы пробили четыре. Зорин собрал со стола бумаги, снял халат и собирался уже выйти из кабинета, как зазвонил телефон. Он взял трубку.

– Андрей Николаевич? – послышался голос Тропининой. – Как завтра горы?

– Простите, Татьяна Аркадьевна. Завтра я никуда пойти не смогу, у меня болен сын.

– Болен Дмитрий Андреевич? Что с ним?

– Боюсь сказать точно, но....

– Сейчас я поднимусь к вам.

Через минуту она была у него в кабинете:

– Что случилось, рассказывайте.

– Все произошло совершенно неожиданно, хотя как будто и не беспричинно. В среду вечером у него был довольно сложный разговор с заведующим лабораторией. Потом обнаружились еще кое-какие неприятности. Словом, пришлось понервничать. В четверг он ушел из дому в очень возбужденном состоянии, вернулся поздно, в расстроенных чувствах, сказал, что хочет уснуть. А утром поднялась температура, начался бред...

– И вы молчали! С кем он сейчас?

– Там одна старушка-соседка... Вечером обещали прийти терапевт и психоневролог. Я попросил Ивана Спиридо-новича.

– Никаких терапевтов и психоневрологов! Пойдемте.

Дмитрий был без сознания. Мокрые волосы его слиплись

на лбу. Небритые щеки ввалились. Дыхание с хрипом вырывалось из груди.

Тропинина с минуту послушала его, прикладывая ухо то к груди, то к вискам. Затем достала из сумки знакомую коробочку:

– Разденьте его, Андрей Николаевич. А вы, мамаша, можете уйти, спасибо вам.

Зорин с мольбой взглянул в глаза Тропининой.

– Ничего страшного. Сейчас я все сделаю. – Она склонилась над больным и начала осторожно манипулировать ладонями, едва касаясь его боков, груди, потом перенесла руки на голову.

Вскоре дыхание Дмитрия выровнялось. Он открыл глаза. Спекшиеся губы разжались:

– Татьяна Аркадьевна?.. Какое счастье... А я вот...

– А теперь спать, Дмитрий Андреевич. Спать, спать! – она легонько коснулась его шеи, и Дмитрий вновь закрыл глаза. Но теперь дыхание его было ровным, глубоким. Он спал хорошим сном здорового человека.

Тропинина обернулась к Зорину:

– Ну, а как вы? Сколько ночей не спали?

– Спасибо вам, Татьяна Аркадьевна!

– За что спасибо? Разве я могла поступить иначе? А вот вас стоит пожурить. Хотите опять загнать сердце? Ну-ка, идите, лягте.

Маленькое теплое ухо коснулось его груди. А через минуту он снова ощутил ласкающий холодок ее ладоней. Зорин закрыл глаза, полностью отдаваясь приятной истоме, медленно разливающейся по всему телу. Мозг его начал затуманиваться. В нем билась одна-единственная мысль: «Что стоят все невзгоды жизни по сравнению с минутой такого блаженства!»

– А теперь усните, – услышал он будто издалека тихий голос Тропининой. – Ивану Спиридоновичу я позвоню, чтобы не беспокоился. До завтра, Андрей Николаевич...

2