Иметь королеву

— Может, пронесет, — сказал он после минуты тягостного молчания. — Документы у нас в порядке. Те, которые для гостей. В части тоже, вроде, все в порядке.

— Не в документах дело, Виктор Сергеич, — вздохнул адъютант. — Они их и смотреть не будут. Тут ФСК, похоже, поработала. И компромата на нас, я чувствую, выше крыши.

— Так, — поставил точку Зобов, — вот оно и пришло, время икс. Пора заметать следы. Всю наличность — за бугор. Акции «Курорт Калчи» продать. В части объявить особое положение. Личный состав ограничить в передвижении. Отпуска отменить, перебьются. В караул на склады оружия, ГСМ, аэродром — своих людей из ПО. Пора им поработать. И в казармы человек по десять. А комиссию все же встреть по-человечески, понял?

— Понял, Виктор Сергеич.

— Иди.

Адъютант топтался на месте.

— Что еще?!

— Виктор Сергеич, а может, лучше покориться судьбе? Так мы можем далеко зайти.

— Покориться судьбе?!

Зобов зверел с каждой секундой.

— Ты что, мать твою, хочешь, чтобы я отдал э-то все? На блюдечке им поднес? Да я глотку перегрызу любому, кто ко мне лапы протянет. Иди и выполняй приказ!

Комиссия прибыла на следующий день. Сухой, выбеленный временем генерал-лейтенант лихо сбежал по лесенке транспортного самолета и в недоумении остановился перед «мерседесом».

— Чья машина? — осведомился он у подполковника — командира подразделения охраны.

— Генерала Зобова, господин генерал-лейтенант.

Бессонов дернулся:

— Какой, к лешему, я тебе господин? Это что еще за обращение?

— Виноват, товарищ генерал-лейтенант.

— Так-то лучше. Нет, брат, извини, мы люди простые и на вон том транспорте доберемся.

Бессонов со свитой направились к машинам сопровождения. Колонна рванула от аэродрома к «тридцатке».

Генерал покосился на камуфляж и погоны водителя, на которых на фоне голубых петлиц красовался щит с двумя, крест-накрест, мечами.

— Это что еще за род войск?

— Подразделение охраны, господин генерал-лейтенант.

Бессонова передернуло.

— Не слышал о таком. Чья инициатива?

— Генерал-майора Зобова.

— Так, — зловеще протянул Бессонов и всю оставшуюся дорогу не проронил ни слова.

Трюк со столом, возлияниями и конвертами не прошел. С аэродрома Бессонов сразу направился в штаб части. Узнав об этом, Зобов немедленно выехал туда же.

Насупя брови, Бессонов сидел за командирским столом и перебирал бумажки. Стараясь повыше поднимать ногу под колыхающимся животом и тянуть носок, Зобов промаршировал в кабинет:

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! Ожидал вас в своей хате, думал, захотите отдохнуть с дороги, подзаправиться маленько. Может, дела на завтра отложим?

— На том свете отдохнем, — сухо сказал Бессонов. — Пока мои счетоводы с твоей «липой» разбираются, я с тобой поговорить хочу. Закрой дверь. Садись. Ну, рассказывай, как до такой жизни дошел?

— До какой, товарищ генерал-лейтенант? У меня все документы в порядке.

— Наплевать на документы. Вся эта хозвозня меня не интересует. Что творится с частью?

— Часть в полном порядке, товарищ генерал-лейтенант, — заявил Зобов. — Проводите боевые хоть сейчас.

— Почему количество офицеров сократилось едва не вдвое? Почему появилось и на какие шиши существует так называемое ПО? Почему личный состав разболтан, в конце концов? Я спрашиваю — отвечать!

За годы, проведенные в должности командира части. Зобов как-то отвык, чтобы на него кричали. Поэтому, как ни старался ответить со смирением и вежливостью, у него получилось плохо.

— Офицеры разбежались потому, что хотят есть, а, не получая по полгода зарплату, им это удается труднее с каждым месяцем. Подразделение охраны создано для того, чтобы защитить часть и принадлежащие ей ценности от посягательств извне. А насчет того, что личный состав разболтан, тут вы, товарищ генерал, неправы. Солдаты трудятся, а не слоняются без дела по казармам в отсутствие боевых работ, каковых в последнее время стало, благодаря нашему бесхребетному правительству, всего ничего, а точнее, один прибавить один — две штуки в полгода.

Бессонов, ожидавший, что припертый, как ему казалось, к стенке Зобов начнет юлить и изворачиваться, изумленно откинулся на спинку кресла.

— Ну и наглец! — проговорил он минуту спустя. — Я таких еще не видывал. Жрешь, пьешь за счет государства, карман ворованным добром набиваешь, и вместо того, чтобы если не покаяться, так хоть «извините» сказать, зубы мне показывать вздумал? Хотел я сначала понять что-то, разобраться, а теперь вижу — херня дело.

Бессонов торжественно встал, проверил пуговицы на кителе — все ли застегнуты — и раздельно произнес:

— Властью, данной мне государством и президентом, я объявляю, что вы, генерал-майор Зобов, арестованы. Немедленно сдайте оружие и следуйте за мной.

Он сказал это и с облегчением подумал: «Слава Богу, еще одно неприятное дело позади. Через сутки снова дома. На пенсию, что ли, попроситься? Надоело».

Зобов сел, закинул ногу на ногу и, вздохнув, закурил сигарету.

— Вы что, не поняли меня? — произнес Бессонов скорее не грозно, как хотел, а удивленно.

— Да понял я вас, генерал, понял. Только никуда я отсюда не поеду. И вас не отпущу.

— Что?! — взревел Бессонов.