IMG_0002

Но Бонапарт не спешил отправить найденные бумаги в Париж Баррасу, потому что в одной из бумаг, и при этом в самой важной для обвинения Пишегрю, агент Бурбонов Монгайар писал, что побывал в Италии у Бонапарта, в главной квартире его армии и пытался вести с ним переговоры. Монгайар действительно мог под каким-нибудь предлогом побывать под чужим именем у Бонапарта, но Наполеон решил, что лучше эти строки уничтожить. Он приказал доставить к себе д’Ангрега и предложил ему переписать этот документ, убрав лишние строки, а затем подписать его. Д’Ангрег под угрозой расправы сделал все, что от него требовали, после чего ему было устроено мнимое бегство из-под стражи. После этого документы были отправлены в Париж. Это дало возможность «триумвирам» начать действовать. Они стянули верные себе дивизии в Париж, дождались отряда генерала Ожеро, которого Бонапарт спешно отправил из Италии в Париж на помощь ди

ректорам. Кроме этого, Бонапарт прислал 3 миллиона франков золотом для усиления средств Директории в предстоящей борьбе.

18 фрюктидора (4 сентября 1797 года) в 3 часа ночи Баррас приказал арестовать двоих умеренных директоров. Бартелеми был схвачен, а Карно успел бежать. После этого начались массовые аресты роялистов, чистка Совета пятисот и Совета старейшин. Арестованных ссылали в Гвиану. Были закрыты заподозренные в роялизме газеты, произошли массовые аресты в Париже и провинциях.

Пишегрю — председатель Совета пятисот — тоже был схвачен и увезен в Гвиану. Никакого сопротивления переворот 18 фрюктидора не встретил. Плебейские массы ненавидели роялизм больше, чем Директорию, и открыто радовались удару, который надолго сокрушил приверженцев династии Бурбонов. «Богатые секции» на этот раз на улицу не вышли, так как хорошо помнили страшный вандемьерский разгром, который учинил им при помощи артиллерии в 1795 году генерал Бонапарт.

Директория и на этот раз победила. Республика была спасена. С чем не преминул поздравить Директорию генерал Бонапарт из далекой Италии. Право уничтожить Директорию он оставлял за собой, что и сделал спустя два года. Он же расправился и с республикой через семь лет.

Разгром роялистов 18 фруктидора положил конец всем надеждам европейских монархических правительств на скорую смену власти во французской столице. Прекрасно сознавая это, генерал Бонапарт стал настаивать на скорейшем подписании мира. Из Австрии для переговоров с ним прибыл дипломат Кобенцль. Он был искусным дипломатом, но ничего поделать с Бонапартом не мог. В своих донесениях в Вену он жаловался: «Такого сутягу и такого бессовестного человека редко можно встретить».

Бонапарт вновь обнаружил свои дипломатические способности, которые, по мнению многих современников, не уступали его военному гению. Лишь один раз за все время переговоров он сорвался и закричал: «Ваша империя — это старая распутница, которая привыкла, чтобы все ее насиловали... Вы забываете, что Франция победила, а вы побеждены... Вы забываете, что вы тут со мной ведете переговоры, окруженные моими гренадерами...» Он швырнул на пол столик, на котором стоял привезенный Кобенцлем драгоценный фарфоровый кофейный сервиз — подарок дипломату от русской императрицы Екатерины. «Он вел себя как сумасшедший», — доносил об этом в Вену Кобенцль.

Тем не менее 17 октября 1797 года в городке Кампо-Формио был подписан договор между Французской республикой и Австрийской империей. Согласно этому договору Бонапарт достиг почти всего и в Италии, где он победил, и в Германии, где, наоборот, австрийским генералам удавалось бить французских генералов. Как и предполагал Бонапарт, Венеция послужила компенсацией для Австрии за все уступки на Рейне.

Весть о мире была встречена в Париже с ликованием. Все надеялись на торговое и промышленное оживление. Имя гениального военного приобрело необычайную известность, так как все понимали, что война, проигранная несколькими генералами на Рейне, была выиграна одним Бонапартом в Италии, который этим самым спас и положение на Рейне. «О, могущественный дух свободы! Ты один мог породить... итальянскую армию, породить Бонапарта! Счастливая Франция!» — так восклицал в своей речи один из «триумвиров» республики Ларевельер Лепо.

В это время Бонапарт закончил создание новой вассальной Цизальпинской республики, куда вошла часть завоеванных им земель и прежде всего Ломбардия. Другая часть его завоеваний отошла непосредственно к Франции. Рим же и подобные ему части Италии Бонапарт до какого-то времени оставил в руках прежних государей, но с их фактическим подчинением Франции.