IMG_0002

По Европе стала распространяться официальная версия о том, что итальянский народ сбрасывает с себя иго феодалов и берется за оружие, чтобы помогать осво-бодителям-французам, которые устанавливают на территории Италии республиканское правление. Как же все обстояло на самом деле, Бонапарт сообщал Директории: «Вы воображаете себе, что свобода подвигнет на великие дела дряблый, суеверный, трусливый, увертливый народ... В моей армии нет ни одного итальянца, кроме полутора тысяч шалопаев, подобранных на улицах, которые грабят и ни на что не годятся...» Бонапарт прекрасно понимал, что Италию удержать в повиновении можно только силой. Он жестоко расправился с жителями городов Бинаско, Павия, а также с жителями некоторых деревень, возле которых были найдены убитыми отдельные французы.

Бонапарт уничтожил в завоеванной Италии все следы феодальных прав: лишил церковь и монастыри права на некоторые поборы, успел провести законоположения, которые должны были приблизить социально-юридический строй Северной Италии к тому, который успела выработать буржуазия во Франции. Не забывал он и о своем материальном положении, а также о материальном положении своих генералов — из похода они вернулись богатыми людьми.

Бонапарт не хотел покидать завоеванную страну, но Директория настойчиво звала его в Париж. Его назначили главнокомандующим армией, которая должна была действовать против Англии. Бонапарт прекрасно понимал, что Директория стала его бояться: слишком большой авторитет он приобрел. Он говорил: «Они завидуют мне, я это знаю, хоть они и курят фимиамом под моим носом; но они меня не одурачат. Они поспешили назначить меня генералом армии против Англии, чтобы убрать меня из Италии, где я больше государь, чем генерал».

7 декабря 1797 года Бонапарт прибыл в Париж, а 10 декабря был триумфально встречен Директорией в полном составе в Люксембургском дворце. Огромная толпа народа собралась у дворца, Бонапарту рукоплескали, когда он прибыл ко дворцу. Его встречали приветственными речами Баррас и министр иностранных дел Талейран. Все это молодой двадцативосьмилетний генерал принял с полным спокойствием, как должное. Он никогда не придавал большого значения восторгам толпы: «Народ с такой же поспешностью бежал бы вокруг меня, если бы меня вели на эшафот», — сказал он после этих оваций.

Приехав в Париж, Бонапарт взялся за проект новой большой войны. Он понимал, что действовать против Англии следует не на Ла-Манше, где их флот гораздо сильнее французского, он предложил завоевать Египет и создать на Востоке плацдармы для дальнейшей угрозы английскому владычеству в Индии.

Когда в Европе услышали о готовящихся планах, все в один голос утверждали, что Бонапарт сошел с ума. На самом деле план Бонапарта совпадал с устремлениями не только революционной, но и дореволюционной французской буржуазии, а поэтому он был принят.

ПОХОД В ЕГИПЕТ

Купцы Марселя и всего юга Франции с давних пор вели выгодную торговлю со странами Леванта, с Сирией, Египтом и с островами восточной части Средиземного моря, так называемым Архипелагом. Понятно, что французская буржуазия давно мечтала об установлении политического влияния Франции на этих прибыльных землях. Французские дипломаты давно приглядывались к левантийским странам, которые, как им казалось, слабо оберегаются Турцией, хоть и числятся владениями константинопольского султана, землями Оттоманской Порты, как тогда называлось турецкое правительство. Особое место в их устремлениях занимал Египет, который омывался Средиземным и Красным морями. Он был великолепным плацдармом, с которого можно было угрожать торговым и политическим конкурентам в Индии и Индонезии. Еще знаменитый философ Лейбниц предлагал Людовику XVI завоевать Египет и подорвать тем самым положение голландцев на Востоке. Но теперь уже не голландцы, а англичане смотрели на Бонапарта не как на сумасшедшего, когда он предложил войну с Египтом. Достаточно сказать, что осторожный и скептический министр иностранных дел Талейран решительно поддержал этот план молодого генерала. Как только Бонапарт завладел Венецией, он тут же приказал одному из своих генералов захватить Ионические острова. Уже тогда он утверждал, что это является первым шагом на пути к завоеванию Египта. Еще в августе 1797 года Бонапарт написал в Париж: «Недалеко уже то время, когда мы почувствуем, что для того, чтобы в самом деле разгромить Англию, нам нужно овладеть Египтом». Когда у него случалось свободное время, Наполеон с большим интересом читал книги о Египте. Ионическими островами, которые он захватил, Бонапарт дорожил больше, чем всей Северной Италией. В свое время он, еще не заключив мир с Австрией, настойчиво советовал Директории овладеть островом Мальта.