Имя души

Что ж, мне снова предстояло привыкать к жизни в Давурионе. Слишком быстро я перестроился у себя на Земле, но теперь надеялся на такой же обратный эффект. Радовало ещё то, что мне больше не придётся спать где-нибудь в душном пыльном помещении или на улице, где, не ровён час, зарядит дождь. Дариуль любезно предоставил кровать на нижнем этаже за незаметной дверью в уютной маленькой комнате. Он сказал, что если я соглашусь учиться, то ближайшее время занятия будут проводиться в лесу. Как раз на это я и надеялся. Но, так или иначе, мне хотелось посмотреть, каким стало моё убежище теперь. Даже спрашивать начал, что будет завтра, но все попытки разговорить яла оказались пустыми. Он только сказал, что мне не помешает обувь, на что я пообещал в ближайшее время зайти к соответствующему мастеру. Может, там мне и ремень нормальный продадут?

— И ещё, приложи это к ожогу, — сказал он, протянув бутерброд из каких-то трав, обёрнутых в ткань.

Глава 12 Последний удар

К моему удивлению, несмотря на поздние разговоры и вчерашние довольно напряжённые скачки с драконом, я проснулся одновременно с рассветом. Похоже, воздух в Давурионе и впрямь наполняет силой, даже если я сплю в помещении. Однако, мне стало жарко, и я открыл окно, до которого дотянулся даже с кровати.

Осмотревшись, я обнаружил себя в небольшой уютной комнатке, а когда машинально потянулся к обожжённому плечу, обнаружил там высушенную до окаменения припарку, которую Дариуль дал мне вчера прямо перед сном. Вчера я затянул её шнуром с лука, а сегодня решил всё-таки снять. Как оказалось, на коже даже следов ожога не осталось, хотя прикосновения всё ещё отдавались неприятной болью.

Открыв дверь, я услышал звуки посуды со стороны кухни и увидел, что Дариуль как раз пытается развести огонь под чайником. Искры, которые он высекал кресалом, таяли во мху и не давали нужного тепла, чтобы огонь занялся.

— Бросьте, сейчас разогрею, — сказал я и подал на стенки и дно жар. Через какие-то доли секунд из чайника раздался приглушённый клёкот воды. — Спасибо, пластырь очень помог.

— Присаживайся, поешь, — сказал он, готовя чай и выкладывая несколько зелёных продолговатых листьев на стол.

— О, и правда щавель, — сказал я, взяв один из них и покрутив в пальцах, после чего сложил вдвое и отправил в пасть. — Ум, у вас даже вкуснее. Ну, Bon appétit.

На столе стояло немного съестного, в основном то, что может храниться в подвале, и две небольшие миски с дымящейся незнакомым мне ароматом зерновой кашей. Взяв ложку, я принялся есть, не замечая взгляда Дариуля.

— Неужели тебя не учили этике поедания? — спросил он, найдя промежуток, в который я запил съеденное горячим чаем. — Скрести по дну не принято.

— Что в этом такого? — спросил я недоумённо. — У нас это не порицается. Однако, ложку стал держать выше. — Как-то не доводилось есть в компании.

Закончив вскоре с едой, ял, заметивший, что я вчера пришёл босиком, сказал, что это необычно, особенно учитывая, что меня привели со стороны леса Светлого, где дорога не отличается большим качеством покрытия. Пришлось признаться, что сплю я разутым и вообще хорошо, что я не разделся до трусов, потому что сил не было. Потом, правда, исчерпав сарказм, сказал, что обувь на самом деле не помешает. Ну, или какие-нибудь тапки. Ял не долго думал и предложил сходить к мастеру-выдельщику, и я согласился. На этот раз, правда, выходя из дома, я никакое оружие с собой не взял.

Сначала мне показалось странным, что такого рода мастер есть в ялийском городе, который не особенно жалует охоту на живых существ, если только от этого не зависит жизнь или это не вид прямоходящих разумных — разбойников. Однако, мне всё стало понятно, когда я увидел ассортимент лавки. Материал и правда очень походил на кожу, и трогай я его с закрытыми глазами, так бы и ответил, однако мастер выделывал вовсе не животный продукт, а растительный, от чего изделия имели не буроватый цвет, а вполне себе тёмно-зелёный. Мне даже вспомнился бурдюк, который я спёр у тюремщика.

— Значит, не всё здесь живое? — спросил я, разглядывая ассортимент, применяя не только обыкновенное зрение, но и СНДВ.

— Тех, кто умеет выращивать, в городе совсем немного, а с уходом Халуна стало ещё меньше.

— Вы бы так открыто об этом не говорили, — ответил я, оглядываясь на торговца, занятого консультацией каких-то ялов.

— Об этом скоро узнают все. Акаст — большой ярлык.

— Возможно, я немного уравновешу эту потерю?

— Кажется, это прозвучало высокомерно, — бросил Дариуль.

— Может быть, — пожал я плечами. — Итак, что мне надо? Бурдюк, ремень и обувь. Сколько это будет стоить?

— Цены же написаны.

— Мне эти закорючки ни о чём не говорят.