Имя нам — легион

— Так вот, — продолжила Кииррей. — Если вы помните (а вы должны это помнить) — мы, терране, несколько отличаемся от вас, землян, нервной организацией. В этом наше превосходство над вами и в этом же наша беда. У нас практически отсутствует преступность, ибо всякий потенциальный злодей, пересекаясь своим эм-полем с полями сотен добропорядочных и чистых душой сограждан, очень быстро теряет агрессивность. А поскольку хороших людей все-таки гораздо больше, чем плохих (и это не трюизм, поверьте), стало быть, активный криминал в нашем обществе — редчайшее исключение. Не буду скрывать, свою роль играют так же вариаторы и модификаторы коллективного эм-поля — полезнейшие устройства, так верно “вычисленные” вами в одном из разговоров с бедняжкой Светланой.

— Суг-гестивное законопослушие, — проговорил Филипп, с фальшивым восхищением округлив глаза и задирая указательный палец к потолку (дрянное спиртное оказалось довольно забористым, он едва не запутался в заковыристом слове). — Тирания добра. Регулируемая любовь. Так, что ли?..

Кииррей кивнула, соглашаясь:

— Так. Причем весь набор — легким движением пальца. Щелк — и вокруг одни ангелы. Дешево и сердито.

— А как же свобода воли? — серьезно спросил Филипп, решивший не обращать внимания на ее показной цинизм. — Не для хранителей нравственных заветов, — для народа?

— У народа ее никто не отнимал, — сухо сказала Кииррей. — Нужно лишь понимать, где она заканчивается и где начинается анархия. Опасная для индивидуумов, составляющих социум. Преступная.

— О, — поднял иронично Филипп брови, — а вы, конечно же, понимаете? Что ж, вам можно позавидовать: такое понимание дорогого стоит.

— Мы, конечно же, понимаем, — подтвердила Кииррей. — Завидуйте. Но учтите — одного понимания, к сожалению, совершенно недостаточно. Поэтому минимальные поправки, вносимые в колебания коллективного эм-поля искусственно, — необходимы. Во имя общечеловеческого блага. Других причин нет, уверяю. Удовлетворены?

Филипп склонил голову и развел руками:

— Наверное, да… Простите, мадам, но когда разговор заходит о благе всего человечества, я обычно теряюсь. Не по Сеньке, знаете ли, шапка. Однако же, поверьте, за народ Файра я искренне рад. Хорошо, когда у граждан напрочь отсутствуют криминальные порывы, верно?.. — Он ехидно осклабился. — Жаль, я не знал этого минувшей ночью…

— Не огорчайтесь, — сказала старуха. — Знать все не дано никому. А ваши противники были в некотором роде “нелюди”. Пожалуй, даже и “черти”, как вы их назвали недавно. Удивлены? Представьте, кроме “обычной” склонности к преступлениям существует еще и скрытая, носимая индивидуумами, психически нездоровыми. Этакое “эйцехоре”, семя зла. Несчастные инверсанты и сами чаще всего о нем не догадываются — до тех пор, пока оно властно не толкнет их на тропу войны. Самое страшное, что такое проснувшееся безумие уже становится заразным. В нашей истории было немало случаев настоящих эпидемий убийств, грабежей или жестоких половых насилий. Я возглавляю службу, занимающуюся как профилактикой подобных явлений, так и борющуюся с их последствиями. И вы, Филипп, с вашей уникальной психикой — безучастной, едва ли не “мертвой”, но столь же неистовою временами, стали для нас настоящим открытием. А для носителей “эйцехоре” — полюсом неодолимого притяжения. И они не выдержали. Уничтожить вас, милый мой, стало для них идеей фикс. А катализатором, запустившим процесс выброса агрессивности именно этой ночью, стал, очевидно, пик вашего подсознательного стремления к борьбе со смертельной опасностью. Возможно, какое-либо сильное воспоминание. Возможно, какой-либо яркий сон.

— Так я что, — кретинов мочил?! — неприятно поразился Филипп. — Господи, они ж за себя не отвечают! Вы-то где были? Надо было их раньше брать, пока они ко мне только подбирались. — Он подавился слюной и закашлялся.

— Да, надо было! — вспылила старший интеллект-координатор. — За домом, за вами, даже за Светланой была установлена слежка. Не наша вина, что ответственный за надзор сам оказался “инфицированным”. Он разрушил все наши системы связи и наблюдения, убил напарника и отправился помогать “братьям по крови”. Мы, признаться, боялись, что не успеем спасти вас. Удачно, что вы неплохо справились самостоятельно. — Она на мгновение умолкла, вспоминая, должно быть, последствия его самостоятельности. — За погибших и раненых себя не казните — вина полностью ляжет на меня, мне и отвечать. — Она снова примолкла, как бы задумавшись, стоит ли уточнять для него свою дальнейшую судьбу. Сказала: — Расширенное заседание совета по этическому контролю завтра. Не бойтесь, ваше присутствие не требуется.

Филипп сердито запыхтел и отвернулся. Кииррей, не мигая, глядела на него, выжидая продолжения. Спустя некоторое время он глухо спросил:

— Что вас ждет?

— Не знаю. Пожурят. Проклянут. Превознесут. Совет велик, мнений будет множество. В итоге посоветуют уйти на покой, наверное…

— Посоветуют и только? Ничего себе!… — Филипп повернулся и с интересом посмотрел Кииррей в глаза. — Уйдете?