Имя нам — легион

— На присягу? — хмуро переспросил он. — Что вы имеете в ви… а, вон оно что! Шутить изволите. Нет. Присяги не будет. Обойдемся контрактом. Вы же наемник, привыкайте, — жестко проговорил терранин, но, заметив, как опасливо подобрался Филипп в ответ на перемену тона, отреагировал мгновенно, явив благодушную улыбку: — Что еще, мой любознательный друг? Валяйте, спрашивайте, я же вижу: у вас целый ворох “Почему?” накопился.

Филипп молчал. Мальчишка, корил он себя, поставили тебя на место, так тебе и надо; контракт подписал, субординацию изволь соблюдать. Значит, шутки в сторону. Он сказал:

— Растолкуйте вы мне подоходчивей, господин офицер, как все-таки выглядит наш мир в продвинутом терранском представлении? Если это не военная тайна, конечно.

— Да какая там тайна! — удивился Игорь Игоревич. — Барахло ваш “Мир”, барахло и рухлядь, как вам только не совестно людей на него посылать?

Он насладился мгновенным замешательством и растерянностью собеседника (ничья, один — один!) и продолжил:

— Ну а если серьезно, то выглядит все примерно так… — Он замялся. — На словах, понимаете, трудно, я не настолько хорошо владею русскоязычной научной терминологией… Как, возможно, и вы. Фильм тоже не готов. Вы меня простите, Фил, если я предельно утрирую для наглядности?

Филипп поспешно закивал: “Разумеется”.

Игорь Игоревич выхватил сигару, но не раскурил, а принялся ловко, точно престидижитатор, крутить между пальцами. Сигара мелькала, рисуя замкнутую и перекрученную линию: указательный — средний, средний — безымянный, безымянный — мизинец. Назад. В стакане с недопитой им водой лопались пузырьки. Клавочка с точностью автомата рубила широким сверкающим ножом салат. Посерьезневший Филипп сосредоточенно ожидал раскрытия секретов Природы.

— Оставим пока в стороне сложные структуры мироздания, такие, как “вертикальные кальки” или совсем уж экзотические э-э-э… “эйдетические сингулярности”, и не будем покидать плоскости планетарной эклиптики с ее трехмерным пространством и преимущественно однонаправленным временем, хорошо? — спросил Игорь Игоревич.

Филипп кивком подтвердил, что да, хорошо, конечно, и сказал:

— Эйдетические сингулярности — это круто! Пусть непонятно, зато круто. Это, Игорь Игоревич, впечатляет! Спишете потом слова на бумажку, а? Буду перед девушками эрудицией щеголять.

— Да будет вам, — смутился Игорь Игоревич; даже сигару выронил. — Это же чистейшей воды катахреза, если разобраться. Я ее ради красного словца, знаете ли… Не боитесь, что найдутся девушки, которые над вами потешаться за нее будут?

— Во-во, “катахрезу” тоже напишите, — сказал Филипп, поднимая сигару с пола и подавая собеседнику. — А с девушками я уж как-нибудь разберусь.

— Ладно. — Игорь Игоревич снова посерьезнел. — Итак, наличие множественности последовательных (или параллельных, если хотите) миров примем как данность. Обитатели всякого мира, если он обитаем, локализованы в потоке времени планетарного и о соседних пространствах чаще всего не подозревают. — Игорь Игоревич говорил монотонно, без выражения; было заметно, что ему скучновато рассказывать прописные истины человеку любопытному, но не подготовленному к полноценному их восприятию. — Причем отдельные миры-планеты — домены не только соприкасаются, но и пересекаются, взаимопроникают, а возможно, и вообще “занимают одно и то же место”. Разделены они… ну, скажем, пространственно-временными сдвигами. Так будет почти верно. Границы между доменами чрезвычайно тонки и, представьте себе, проницаемы, в чем вы уже имели счастье убедиться… Вдобавок плоть мироздания полна всевозможных инообразований: каверн, вздутий, лакун, пронизана прихотливо переплетающимися тоннелями, соединяющими подчас весьма удаленные друг от друга домены. Часть инообразований — суть пресловутые каналы, связывающие миры. А также торный путь завоевателей-хонсаков…

— Кого? — переспросил Филипп удивленно.

— Хонсаки, Фил, это принятое в русскоязычном Легионе вульгарное и упрощенное название наших членистоногих противников, — сказал Игорь Игоревич, допивая воду. — Научное же терранское звучит труднопроизносимо даже для меня. Хотя корень “хонс” имеется и там.

— Хонсаки, — попробовал Филипп на язык имечко будущих своих смертельных врагов. — Надо же*…

* Удивление Филиппа станет вполне понятным, если предположить, что он знаком с татарским языком (“хонса” — рак).