Имя палача

«Свинцовая» камера представляла собой довольно просторное помещение, полностью отделанное листовым железом, выкрашенным в характерный серый со свинцовым отливом цвет. Окон в камере не было, только вентиляционная решетка под высоким потолком. Свет давали восемь прожекторов на гибких ножках, которые поворачивались в любую сторону, заставляя допрашиваемого слепнуть от невыносимого сияния ламп в двести свечей каждая.

Бойцы ждали в небольшом расширителе перед дверью. Ханди сидел на деревянной скамье, опустив голову, и никак не отреагировал на появление Энгарда и Маттера. Тут же стоял и доктор Лисс – широкоплечий молодой человек с мускулами молотобойца, но одетый при том в изящный камзол с цеховой вышивкой; пробор на его блестящих волосах казался неуместно идеальным. Энгард приветливо улыбнулся ему и достал из кармана штанов связку ключей.

– Как ваша дочка, Вит? Мне кто-то говорил, что она подхватила ветрянку?

– О, она устроила из этой ерунды целое представление, господин граф. Едва я намазал ей прыщики, как наша жеманница тут же бросилась к зеркалу и крутилась там минут десять.

– Чую, вырастет у вас актриса… Так, заходим, господа! Этого пассажира развязываем, конечности – в ремни, голову фиксируем… повыше, парни, повыше. Так, чтобы он смотрел чуть вверх. Отлично. Развяжите веревки и выньте дрын изо рта. Молодцы…

Брата Ханди усадили в хитроумное кресло со множеством ремней, позволяющее намертво закрепить допрашиваемого. Руки ему примотали к подлокотникам, голову зажали в специальном приспособлении, не позволяющем даже шевельнуться. Аскет при этом вел себя как безвольная кукла, ни единым вздохом не выказывая страха или гнева. Глядя на него, Энгард укоризненно покачал головой и повернулся к Лиссу:

– Снарядите нам два шприца, а сами идите. Только далеко не забредайте, лучше всего побудьте рядом, в перевязочной. Если что случится, мы вас позовем. А вы, ребята, – сказал он бойцам, – можете ехать. Я слышу, караульные уже идут по коридору, так что все в порядке.

Маттер сел за большой железный стол, к которому были привинчены два прожектора на гибких ножках, умостил у себя под ногами мешок со статуэткой и повернулся к Хаддену, молча стоящему у него за спиной:

– Ты сумку из машины взял?

– Да, ваша милость, – с готовностью отозвался капитан, сдвигая ремень на груди.

– Дай мне вина и садись в то кресло. – Маттер показал на одно из пяти мягких кресел вдоль стены.

Пока он жадно хлебал из фляги, доктор наполнил два небольших шприца маслянистой желтой жидкостью, избавился от воздуха и положил их на чистую салфетку с краю стола.

– Спасибо, Вит, – вежливо произнес Энгард. – Пока идите…

– Слушаюсь, господин граф.

При виде шприца в руке Дерица брат Ханди широко распахнул глаза и попытался пошевелить головой, но ему это не удалось.

– Начнешь дрыгаться, будет больно, – совершенно буднично предупредил его граф и вонзил иглу в плечо рыжебородого. Тот вдруг замычал и прикусил губу.

– Что ты как маленький? – удивился Дериц, нажимая на поршень. – Это разве боль? Видел бы ты, как раньше допрашивали… вот это было по-настоящему больно. Так больно, что некоторые упорствующие с ума сходили, начинали блеять. Сейчас, конечно, уже и мастеров тех нет, что могли двумя ударами кожу со спины снять, но мы, я думаю, и без них справимся. Справимся ведь, правда?

Ханди облизал губы. Глаза его ожили, он зыркал туда-сюда по сторонам с нарастающим беспокойством.

– Да, помедитировать у тебя тут не получится, – сообщил ему Энгард. – Эта отрава действует на всех – хоть на аскетов заморских, хоть на шлюх портовых.

Взгляд Ханди внезапно остановился на Маттере. Затворник смотрел пристально, и князю виделась в его глазах отчаянная борьба. Ханди пытался сохранить контроль над своим разумом, но сил не хватало даже у него…

Энгард пригнулся, поднял ему веко.

– Ясно… – произнес он.

Еще не выпрямившись, он вдруг звонко хлопнул ладонью по щеке Ханди и рявкнул:

– Чей ты подданный? Чей?

– Благосветлого князя Вилланта Рамла-ан-Нарра Шестого, – неестественным, словно ломающимся голосом ответил Ханди.

Он опустил веки, но Маттер видел, как вращаются глазные яблоки. Не будь у него привычки к такому зрелищу, князь решил бы, что допрашиваемого терзают конвульсии, но на самом деле такова была обычная реакция на «говорунчик», впрыснутый брату Ханди.

– Где ты был рожден?

– В Манулли. В горах… хребет Анкритта.

– Кем был твой отец?

– Я не знал своего отца.

– Кем была твоя мать?

– Служительницей в обители богоравной Анилы.

– Кто воспитывал тебя?

– Братство сынов Анилы.

– Твое имя при рождении?

– Ханди Ут Мануллас.

– Где ты встретил Повелителя?

– В Мертвых городах.

– Где именно?

– В одном из храмов долины Драсс. В заброшенном храме Крылатых Снов.

Маттер поднял руку, делая знак Энгарду помолчать, и произнес, глядя на Ханди, который все так же сидел с закрытыми глазами:

– Как давно это было?

– Двадцать три года назад.

– Все эти годы ты провел рядом с Повелителем?

– Нет, я странствовал по разным местам.

– Тебя посылал Повелитель?

– Да.

– Что ты искал?

– След Благородно Павшей.

– Здесь ее называют Секех?

– Здесь она стала Секех.