Имя рек. 40 причин поспорить о главном

Помимо очевидного (хоть и безусловно не сравнимого по масштабу в каждом отдельном случае) дара, эти люди обладали (и обладают, вне зависимости пребывания среди нас) другими важными чертами: чувством приобщённости к своей Родине и к своему языку.

Даже Василий Шукшин, которого крайне сложно рассматривать в этом контексте (от слова «мода» у него бы челюсть свело, как от лимона), – и тот, когда провалился в прокате его фильм «Печки-лавочки», сказал себе: «Вывернись наизнанку, но не кричи в пустом зале!» То есть: сделай так, чтоб люди говорили о тебе, помнили тебя, спешили на твоё кино, стояли в очередь за билетами. Может быть, есть резон делать что-то для вечности, на будущее, на потом – но Шукшин точно этим не собирался заниматься.

И снял «Калину красную». И вся страна, из уст в уста повторяла: Шукшин, Шукшин.

Хотите, не называйте это модой, а придумайте другое слово. Суть не изменится.

Суть сводится к одному: всем им было на что надеть цилиндр. Под жёлтой кофтой там была спрятана огромная душа.

Нынче, как и во все прежние времена, отдельные люди стремятся подвести глаза и выглядеть как Пьеро, но при этом «Ваши пальцы пахнут ладаном» у них всё равно не получается.

Другие готовы обрядиться в жёлтую кофту, но вообще не знают, что такое «Флейта-позвоночник».

Третьи рады примерить цилиндр и лаковые башмаки, но никогда не сочинят «Дорогая, сядем рядом…» или «Исповедь хулигана».

Иные могут жениться на актрисе, а «Коней привередливых» оседлать не смогут всё равно никогда.

Выворачиваются наизнанку – а «Калину красную» снять не в состоянии.

Жёлтую кофту не стоит надевать на пустое место. Снимаешь кофту – и ничего не останется.

Однако, если мы заранее пугаемся шума людского и моды, взрывного поведения и юной забубённости, предпочитая «проверенные ценности», – мы рискуем остаться в дураках, и при жизни Маяковского – Маяковского не узнать, и при жизни Вертинского – Вертинского не услышать, при жизни Шукшина – Шукшина не посмотреть.

А только ходить туда-сюда и повторять с насупленным видом – помните, как у Экзюпери? – «Я человек серьёзный, я человек серьёзный…».

Не стоит забывать, что самые большие глупости совершаются с очень серьёзным видом.

Больше доверчивости, больше легкомыслия, больше интереса к миру и открытости. Как у Пушкина. Как у Моцарта. Ещё, кстати, два модных персонажа.

Вы знаете, в своё время пришёл на землю один хороший человек, и принёс весть. И о нём стали говорить. Передавать слова его из уст в уста.

Но были и в те времена серьёзные и строгие люди, которые посчитали, что никому не нужен Новый завет, когда и так уже есть Ветхий.

И где теперь эти серьёзные люди?

Ах, какие ошибки случаются у серьёзных людей.

То ли позор, то ли служение

В творческих занятиях, на мой вкус, есть что-то неприличное.

Познакомился с кем-нибудь творческий человек, у него интересуются:

– А вы чем занимаетесь?

Он вдруг отвечает:

– А я писатель!

Кошмар какой-то: люди сразу попадают в тупик, ведь для приличия им надо поинтересоваться, а что именно он пишет, этот писатель, какие книги, про что. Обожаю этот вопрос «про что?» – какой, интересно, ответ предполагают люди услышать? «Про природу!» «Про себя!» Про что писал писатель Достоевский? Про идиотов и старух?

Писатель с неестественной и болезненной улыбкой называет свои книги, их, естественно, никто не читал, людям приходится, столь же неестественно и болезненно улыбаясь, пытаться вспомнить (а что вспоминать, если они книгу последний раз держали в руках двадцать лет назад), – короче, всем неудобно и хочется, чтоб это поскорей закончилось.

«Писатель» взят тут для примера, можно эту, с позволения сказать, профессию с лёгкостью заменить на другую: «А я, знаете ли, поэт!». «А я, если вы не в курсе, что странно, – художник!» «Как, а вы не знали? Я – кинорежиссёр». «А я – актёр!» «А я – критик!» (Последнее особенно смешно – можно с тем же успехом сказать: «А у меня язва желудка».)

«А я, наконец, музыкант».

Или даже так: «А я – известный музыкант».

Представляешься так, даже если ты более- менее известный, – и сразу понимаешь, какому количеству людей до тебя нет никакого дела. Большинству! Подавляющему большинству.

Музыкант? А где вас можно услышать?

Самое стыдное – тут же достать свой диск, причём не выпущенный на каком-то лейбле, а просто «болванку», – и эту «болванку», в липких пятнах, как будто на ней резали колбасу, музыкант, как болван, начинает всучивать ни в чём не повинному человеку.

А какие фильмы вы поставили, товарищ режиссёр?

Я поставил три «полных метра» и шесть короткометражек, в прокате они не были, но взяли в общей сложности шестнадцать призов на международных любительских конкурсах, да. И у меня снимались известные актёры… Коновальченко? Знаете? Он ещё играл адъютанта Хабенского? А Плохову? И Плохову не помните? Королеву эпизода? Она у меня в главной роли снималась в третьей картине.

Или, быть может, вы сами актёр, мой новый знакомый?