Имитация науки. Полемические заметки

Начнем с заголовков. Это очень ответственный элемент любой работы, ведь по нему мы судим о ее содержании. Название в предельно кратком виде сообщает нам о том, чему посвящено исследование, о чем в нем идет речь. Первое издание монографии, напомним, озаглавлено «Власть и властные отношения в символическом пространстве осваиваемого региона». Название, конечно, неудачное, ибо: 1) содержит языколомное слово «осваиваемого», 2) включает в себя двусмысленный термин «символический»[391]. Второе издание называется совершенно по-другому: «Власть политики. Власть пространства Принципы формирования регионального управления на Дальнем Востоке». (Название приводится то, что дано на обложке. Пунктуация сохранена.) Причины, побудившие Г. Э. Говорухина поступить таким образом, житейски понятны: горячее желание поскорее обрести докторскую степень. Но для научного анализа этот вопрос не имеет значения. Вопрос состоит в том, насколько этот новый заголовок информативен. Увы, и он не без греха. Так, он содержит словосочетание «власть политики». Но ведь политика – это, согласно общему пониманию, отношения по поводу власти. Получается, таким образом, «власть отношений по поводу власти». Извините, но это опять какая-то «мечта в мечтах», нечто такое, от чего ум за разум заходит. Третья часть заголовка в полной мере соответствует требованиям научности. Читатель отлично понимает, о чем нам собирается поведать автор: о принципах, которыми руководствуется российское государство, управляя своими территориями на Дальнем Востоке. И было бы просто замечательно, если бы автор свое обещание выполнил. Однако самое тщательное изучение почти трехсотстраничного текста не позволяет обнаружить хотя бы одной формулировки хотя бы одного принципа управления. Впрочем, было бы странно ожидать иного от трактата, в заголовке которого фигурирует девиантное словосочетание «власть политики».

В жизни всегда найдется место подвигу. И смельчак, который решится осилить труд Г. Э. Говорухина, может на собственном опыте в том убедиться. Какие новые идеи, какие теоретические прозрения ждут героя, сумевшего преодолеть барьер экзотических терминов, неудобоваримых фраз, загадочных сентенций, логических несуразностей и грамматического невежества? Увы, его ждет разочарование. Дело в том, что суждения, на неподражаемом говорухинском сленге излагаемые, либо банальны, либо нелепы. Проиллюстрируем наше утверждение несколькими примерами. На с. 129 первого издания читаем:

«Все три фактора (каких именно, не сообщается. – Р. Л.) позволяют составить общий смысловой ряд о пространстве, согласуясь с ожидаемым гносеологическим представлением обывателя. Любой обыватель понимает себе пространство Дальнего Востока, согласуясь, естественно, со своим здравым смыслом. И принимает его в фокусе смысловой конвергенции собственной культуры (пространства), и культуры пространства, в которой представления о происходящем осуществляются на глазах и достоверно известны» (пунктуация сохранена. – Р. Л.).

«Гносеологическое представление», «фокус смысловой конвергенции», «смысловой ряд о пространстве» – на неподготовленного читателя такая ученость производит впечатление устрашающее. Но почитаем дальше.

«Скажем, житель Вологодской области XIX века, предпринимая путешествие на Дальний Восток, в ходе этого путешествия, а главное, в процессе собственно интеграции меняет представление (смыслы) о пространстве. Отсюда происходит трансформация смысловой реальности обывателя и включение его в смысловую реальность социальных отношений того пространства, куда он попадает, в данном случае, Дальнего Востока» (пунктуация сохранена. – Р. Л.)[392].