Имитация науки. Полемические заметки

Что ж, с автором нельзя не согласиться: если народ России не станет осваивать Дальний Восток, его освоят другие народы. Философский вопрос: зачем было писать пухлый труд, чтобы прийти к столь очевидному выводу?

Это мы процитировали заключение ко второму изданию монографии. Но заключение есть и в первом издании (выдаваемом, напомним, за отдельную монографию). Автор пишет:

«<…> Дальнейшая политика государства по усилению вертикали власти неизбежно приведет к ослаблению его связи с регионами и дальнейшему отторжению этих регионов»[397].

Сказано не очень грамотно (нужно было вести речь о связи центра и периферии), но это в данном случае несущественно. Важно то, что автор совершенно не понимает, что дело не в пресловутой «вертикали власти», а в объективном экономическом интересе. Силы экономической гравитации отрывают Дальний Восток и Сибирь от центральных и западных регионов России, и это не зависит от того, как распределены полномочия чиновников. То, что нам предлагают в качестве прогноза, таковым по сути не является. С таким же успехом синоптик может прогнозировать наступление в Хабаровском крае жары в июле и морозов в декабре. Объективные причины регионального сепаратизма заключаются в самом капиталистическом строе, установившемся в стране после того, как она «возвратилась в лоно мировой цивилизации». Об этом нам уже приходилось высказываться[398].

Когда автор на своем уникальном наречии говорит о вещах житейских, обыденных, его суждения вполне адекватны. Да, все именно так и происходит: на новое место люди приезжают с грузом старых представлений и устоявшихся привычек, потом они постепенно обретают опыт, заставляющий их скорректировать свои взгляды и выработать новые привычки. Проходит некоторое время – и новоселы становятся старожилами. Да, государство принимает участие в переселении, регулируя процесс посредством издания нормативных актов разного рода. И оно порой не может сразу навести должный порядок на своей территории. Кому это не известно? Что в этих суждениях принципиально нового?

Но наряду с такими суждениями – столь же правильными, сколь и банальными – в монографии в изобилии встречаются высказывания, которые способны привести читателя (если таковой обнаружится) в состояние глубокой задумчивости. Вот на с. 83 первого издания монографии читаем:

«<…> Полем соприкосновения власти и человека является пространство, которое по своей сути является апофатическим (отрицающим) к пространству собственно человека или власти».

В переводе с говорухинского на русский сие означает: человек и власть находятся в вечном антагонизме. Это, конечно, полнейшая чепуха. Нет никакого от века данного непримиримого противоречия между человеком и государством. Государство – механизм регулирования общественных отношений, машина, с помощью которой одни социальные слои и классы господствуют над другими. Олигарх, которому современное российское государство компенсирует убытки от введения санкций против России, ни в каком антагонизме по отношению к власти не находится. Нам могут возразить, что наш перевод неверен, что Г. Э. Говорухин имел в виду совсем другое. Что ж, мы допускаем такую возможность. Пусть тогда кто-нибудь даст правильный перевод, разъяснит совершенную нами ошибку. Но ведь наша книга, содержащая нелицеприятную критику всего объемистого трактата Г. Э. Говорухина, была опубликована более десяти лет назад, за это время можно было бы найти бреши в наших построениях, раскрыть всем глаза на наши заблуждения. Однако ни одного (!!!) возражения ни от кого за все эти годы не последовало.

Чтобы не давать повода для обвинений в произвольной интерпретации высказываний Г. Э. Говорухина, приведем его подлинные слова, не допускающие двойного толкования:

«<…> Власть и насилие являются антиподами»[399].

Интересно, где Г. Э. Говорухин видел такое государство, которое обходится без полиции, прокуратуры, суда, тюрем и т. п.? Или государство – это уже нечто такое, что к власти никакого отношения не имеет?

Впрочем, в монографии мы находим и прямо противоположное утверждение:

«Власть именно потому власть, что требует подчинения объекта субъекту…»[400].

Так власть «требует подчинения» или «является антиподом насилию»?

Другая очевидная нелепость – представление о власти как о субъективной реальности. Вот высказывание на этот счет: