«После своей Декларации прав французы приняли еще одиннадцать Конституций (с 1791 по 1958 г.), но считают наиболее значимой для права, проведенную под руководством императора Наполеона Бонапарта кодификацию, в ходе которой за шесть лет были созданы действующие до сих пор Гражданский (1804 г.), Гражданский процессуальный (1806 г.), Торговый (1807 г.), Уголовный процессуальный (1808 г.), Уголовный (1810 г.) кодексы. <…> На английской родине общего права Акт о Европейском сообществе (1949 г.) парламент принял лишь в 1972 г., но только по Акту о правах человека (1998 г.) со 2 октября 2000 г. европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950 г.) стала частью действующего в стране права, а судей обязали сообразовывать свои решения с решениями Страсбургского суда (1959 г.) по правам человека. Очевидное расхождение между (1) американцами и (2) французами и англичанами в трактовке прав человека усматривается и в нежелании первых связывать себя конкретным перечнем таких прав (ни в ООН, ни в Организации американских государств), и в стремлении вторых кодифицировать эти права (как в ООН, так и в Европейском Союзе)» (с. 143).
Итак, приведя совершенно излишние для понимания сути дела подробности, А. П. Герасименко скороговоркой делает замечание, которое, судя по всему, и составляет смысловое ядро всей его статьи. Вот это малосущественное различие и есть «европейская антиномия прав человека», то самое «идеологическое распадение европейского юридического мировоззрения, когда в нем начинают преобладать правовые идеологии радикальных ориентаций левого или правого толка». С какой стати нежелание американцев связывать себя конкретным перечнем прав ведет к преобладанию радикализма, никак не объяснено. (Да и объяснено быть не может, поскольку такое преобладание – целиком продукт творческого воображения А. П. Герасименко.)
Автор, нисколько не жалея читательского времени, информирует нас о том, что первые американцы говорили на английском языке, жили «по христиански» (орфография источника. –
По ходу дела нам также сообщается, что
«небезызвестный историк и литератор Г. Адамс (из той династии Адамсов, среди которых два президента США), называл себя христианским консервативным анархистом. В этих же словах, полвека спустя, определил свою позицию П. Сорокин – русский юрист и социолог, участник революции 1917 г., нашедший приют в США после изгнания из России…» (с. 140).
Из статьи мы узнаем и то, что
«некая О. Гуже, обнародовавшая <…> Декларацию прав женщины и гражданки, была казнена» (с. 143).
Или вот такой пассаж: