Имитация науки. Полемические заметки

Это побуждает нас более внимательно присмотреться к тем реальным результатам, которые получены П. Штомпкой при анализе процесса перехода польского общества от социализма к капитализму.

Чтобы избежать обвинений в предвзятом, тенденциозном толковании позиции польского социолога, изложим ее максимально близко к тексту. При этом придется делать обширные выписки, за что заранее приносим извинения читателю.

«Коммунистическая система и советское господство после Второй мировой войны, – пишет маститый ученый, – вызвали у большинства польского общества глубокую травму. Противореча национализму, католицизму и прозападной ориентации поляков, они создали стойкое культурное напряжение, выражавшееся в неоднократных вспышках недовольства, открытого неповиновения, оппозиционных движений и попытках реформ»[474].

К сожалению, автор не сообщил нам, какими методами он установил, что антисоветские и антисоциалистические настроения в послевоенном польском обществе охватывали большинство населения. Как же тогда коммунисты могли держаться у власти больше сорока лет? За счет одного голого принуждения такое невозможно. Значит, была и заинтересованность критически значимой части польского общества в сохранении существующих порядков. Так что утверждение П. Штомпки выглядит несколько легковесным. Но не станем акцентировать на этом внимание. Главный вопрос: в чем видит П. Штомпка основные причины недовольства властью в Польской народной республике: в факторах материального порядка или же в явлениях, имеющих духовную природу? Как явствует из приведенной цитаты, автор усматривает эти причины в феноменах надстроечного уровня: национализм, католицизм, прозападная ориентация поляков. Таким образом, согласно П. Штомпке, протест поляков проистекал не из объективного интереса, а из их психологической, ментальной, культурной несовместимости с духовной атмосферой социалистической Польши. Победа антикоммунистических сил означала

«коренной перелом во всех сферах жизни: работа и потребление, образование и отдых, участие в политике и религиозность, медицинское обслуживание и средства массовой информации»[475].

Автор забывает упомянуть о таком малосущественном аспекте «коренного перелома», как переворот в отношениях собственности. Что, впрочем, вполне объяснимо, поскольку главное для польского профессора – факторы культурного порядка. Установившийся в результате победы контрреволюции в Польше общественный строй хоть и близок душе поляков, но все-таки оказался для них поначалу дискомфортным. И вот это столкновение с новой реальностью, непривычной и потому пугающей, и описывается П. Штомпкой как культурная травма. Вот что он пишет по этому поводу:

«Столкновение несовместимых культур означало для большинства, что привычные стили жизни неэффективны и контрпродуктивны в новой системе. В то же время новые культурные правила казались им чуждыми, навязанными. То есть, эти люди обнаружили “цивилизационную некомпетентность”; не все приняли новые культурные правила и готовность быть вознагражденными за эффективность действий в новой среде. Они платили за это фрустрацией от стычек с сохранявшимися бюрократией, волокитой, подозрительностью, завистью»[476].

Согласно П. Штомпке,