Имитация. Падение «Купидона»

— Босс, Брекстон не смог вам дозвониться, он оставил сообщение, прочитайте, — сообщает Дрейк, заводя мотор и плавно выдвигаясь со стоянки. Я снова заглядываю в телефон, не надеясь увидеть там что-то позитивное. И мои подозрения мгновенно материализуются. Брекстон пишет, что у Кеннета резко поднялась температура и Эби ездила с малышом в больницу, но сейчас они оба уже дома. Челюсть сводит от напряжения, я тяжело выдыхаю, убирая мобильный в карман пиджака.

— Дрейк, маршрут меняется. Мы едем домой, — резко бросаю я и набираю номер секретарши. Необходимо отменить все встречи и перенести на другие дни.

— Хорошо, босс, — с неприкрытым облегчением кивает Дрейк. — Дети часто болеют, простуда, зубы и все такое, — добавляет он. — У меня племяннице год, так сестра все время паникует из-за каждого чиха. И, воо…

— Я смотрю, все в курсе, что происходит с моим сыном, кроме меня, — бесцеремонно обрываю парня с нарастающим раздражением. — А сейчас я приеду домой и выслушаю град претензий в свой адрес, останусь виноватым по всем статьям, и самое интересное — моя жена действительно считает, что я дерьмовый отец. Ты согласен с ней, Дрейк?

— Босс, Молли так не считает. Она просто не хочет отвлекать тебя от рабочего процесса, — тактично отвечает телохранитель.

Разумеется, он не скажет то, что думает на самом деле. И мне по большему счету плевать на его мнение. Я отворачиваюсь и смотрю в окно, не собираясь продолжать разговор. Тянусь за сигаретами и останавливаюсь передумав. Запах табака на одежде приведет Эби еще в большее раздражение.

После рождения Кеннета она всерьёз взялась за здоровый образ жизни и почему-то начала именно с моих вредных привычек. Курение и алкоголь оказались под полным категорическим запретом. Разумеется, я периодически его нарушаю, и мы потом неделями не разговариваем. Точнее, я веду себя как обычно, а Эби демонстративно дуется, всем видом показывая свое негодование и разочарование.

Нашу семейную жизнь вообще сложно назвать нормальной. Мы словно существуем в параллельных вселенных, пересекающихся только по вечерам и в редкие выходные, но и то исключительно на почве общей заботы о сыне.

Я целыми днями пропадаю в офисе, систематически уезжаю в длительные рабочие поездки. У Эби тоже свои заботы: Кеннет, учеба, дом. Осенью она все-таки поступила в университет, находясь в глубоко беременном положении, хотя я убеждал ее подождать год. Но если Эби что-то вбила в голову — спорить бесполезно и чревато головной болью. Она посещала занятия до самых родов и вернулась к учёбе через два месяца после рождения Кеннета.

Нельзя сказать, что она свалила заботу о ребенке на няню. Это совершенно не так. Эби учится максимум до двух часов дня и все остальное время посвящает Кену, а задания и проекты делает по ночам, когда ребенок спит. И выполнение курсовых работ — единственное, чем Эби занимается по ночам. Я не вхожу в сферу интересов собственной жены. И это чертовски сложно выносить, учитывая тот факт, что у меня уже восемь месяцев не было секса.

Когда год назад я убедил Эби вернуться… Нет, практически силком увез в Чикаго, нам пришлось несколько недель заново привыкать друг к другу. Я был предельно внимателен и острожен, но Эби все равно держала дистанцию и смотрела на меня, как на незнакомца. Я пытался разговаривать с ней, но она уходила в глухую оборону или начинала плакать, и мне приходилось отступать.

Вероятно, не стоило давать Эби письмо Фей с исповедью, и попытка продемонстрировать максимальное доверие и открытость была воспринята иначе. Но в то же время для меня это была единственная возможность сказать правду, объяснить, что произошло. Эби ни слова мне не сказала, вернув конверт, но в ее глазах появилось что-то новое, то, чего я раньше не видел. Она смотрела на меня и словно не видела.

Но мы искренне пытались, прилагали усилия, чтобы снова выстроить отношения. Нас немного сблизило обустройство детской, приятные хлопоты с закупкой вещей для малыша, выбор имени, совместные визиты в больницу, прогулки по вечерам. Но напряжение между нами никуда не исчезало, нарастая, как снежный ком. Мы пробовали разрушить его в постели, но там дела обстояли еще хуже. Эби буквально трясло от любого моего прикосновения, не от страсти, разумеется. Последний раз мы занимались сексом, когда она была на шестом месяце беременности. Потом возникли небольшие проблемы с анализами, и врачи порекомендовали воздерживаться от интимных отношений до родов. Эби вздохнула с облегчением, и это настолько красноречиво было написано на ее лице, что хотелось застрелиться.