Иммунитет для души

Я прошёл через рамки металлодетектора. Внутренняя обстановка не особо отличалась от прочих вокзалов, что есть в каждом городе России. Люди с чемоданами, киоски с сувенирами, кафе с гарантией изжоги, охранники с полицией и зал ожидания с видом на информационное табло. Многие стоят, не хотят садится в кресла из-за бомжей и нищих. Те спят там по ночам, а днём выпрашивают подаяние. Откуда они берутся несмотря на системы досмотра и безопасности?

На табло нет моего поезда. Трижды сверяю номер, время и дату отправления. Всё верно, неужели отменили? Недовольный иду в кассу. Милая женщина разъясняет: «Вы ошиблись! Вам надо быть в другом месте!» Множество раз уезжал именно отсюда и не мог предположить, что на левом берегу есть ещё небольшая станция. Бегу на выход, к вокзальным „бомбилам“. Говорят, мы не успеем… Назад, обратно в кассу. Покупаю ближайший билет на Москву. Необходимо выдохнуть – вдохнуть никотина. Вперёд, из духоты на улицу. Отхожу пятнадцать-двадцать метров от входа, подальше от людей.

Свежий воздух, тёплая погода, на деревьях зелёная листва без единого движения. Я на открытом пространстве греюсь лучами вечернего солнца, ловлю „хюгге“. Так скандинавы называют минуты, а иногда даже секунды комфорта и уюта, особенно ценного в суровых условиях. Название появилось сотни лет назад. Уставший после охоты предок нынешних датчан или норвежцев колол дрова. Кругом пасмурно и холодно, в лесу дикие звери. Необходимо подготовить ночлег и развести костёр. Редкий солнечный луч, пробившись сквозь тучи, на миг озаряет лицо. Викинг, стараясь получить от момента максимум, опускает топор, берёт короткую паузу, а после произносит: «Hygge», и с удвоенной силой продолжает колоть дрова. Теперь „хюгге“ /в дословном переводе с датского – подаренная радость/ – мой способ восстановить энергию в течении рабочего дня. Я коллекционирую такие мгновения в каждой командировке, особенно во время перелётов и переездов.

Проверяю время на правом запястье и билете, до отправления часа полтора. Делаю затяжку, отправляю дым в небо и снова, но уже удивлено смотрю на руку. Резкий прохладный порыв коснулся лишь её. Билета не было. Я огляделся, рядом никого… Предположив, что его вырвал ветер, обыскал всё вокруг… Ничего… Он исчез безвозвратно… В моих мыслях появился отец.

С момента дня рождения прошло пять недель. Ему становилось хуже… Мама просила забрать… найти отцу клинику в Москве. Я понимал исход… пусть лучше всё случится там, а не на больничной койке за тысячу километров от дома…

«Сейчас я в соседней области, до родителей на машине часов семь. Сменить маршрут – немедленно поехать на такси? или на поезде, но уже до них?» Мысли об отце не давали покоя. Вдруг не успею попрощаться… Завтра мне проводить имиджевое мероприятие. Компания в подтверждение лояльности оплатила клиентам из многих регионов трансфер и гостиницы. Заявки принимались за три месяца, я их подтвердил. Как объяснить на работе? Успокаивая себя тем, что врачи дали ещё время, взял новый билет на Москву. В купе ехал один. Получилось, выкупил сразу два места.

Неровность полотна раскачивала вагон, монотонный перестук колес постепенно усыплял. В дороге я вспоминал, как отец учил водить мотоцикл пока мы ехали за грибами или ягодами, заодно собирали лекарственные травы для бабушки. Всегда привозили домой ключевую воду. Отец знал большинство родников в округе, каждую просёлочную дорогу, все поляны и тропы в лесах. Видел и различал следы животных. Отмечал места, где потёрся вепрь, или ветку, обломанную лосем. В детстве говорил про него: «Если не на работе, то на рыбалке или охоте!» Он часто брал с собой. Я помогал ставить сети, греб вёслами на лодке. Потом собирал хворост на берегу, разводил огонь. Он снаряжал удочки, привязывал к ним блёсны, поплавки и колокольчики. Мы ставили палатку, доставали походный котелок и кружки. Готовили нехитрый ужин, заваривали обычный чай, но… на природе у всего особый, насыщенный вкус…

Темнота постепенно накрывала водную гладь широкой реки. Белая луна стелила на ней дорожку к нашим ногам. Над головой, казалось совсем рядом, яркие звёзды россыпью украшали ночной небосвод. Я засыпал под пологом, слушая шум волн и треск костра. Отец дремал снаружи, ожидая перезвона, тогда он быстрым и ловким движением подхватывал удилище. Умело вытягивал и доставал улов.

На рассвете часов в пять-шесть меня разбудил звон. Протянув руку, я взял телефон. Мама не успела сказать ни слова:

– Знаю, отец умер.

…

Часть 2. Глава 7. «АЛЬМА-МАТЕР»

Из всех наших приключений с „Папашей“ одно неожиданным образом вплелось в ткань будущих событий. Его финальной идей по моему перевоспитанию из провинциала в столичного жителя было „возвращение в Альма-матер“. Так Папаша называл Германию. Возможно, потому что на тот период мы – сотрудники крупной немецкой компании, а может из-за алеманнской крови, что течёт в моих жилах от бабушки по материнской линии.