Иммунитет II (СИ)

Поттер с лёгкой руки своей подруги стал чем-то вроде общего солнышка: к нему всегда поворачивались, прислушивались, а то, что он выдавал, как правило, всегда того стоило. Интуиция у парня развивалась семимильными шагами. Взять хотя бы его последнюю идею о модификации ткани, да-да, для дементорских мантий. От идеи приодеть стражей Азкабана детки так и не отказались, хотя общество вроде бы перестало существовать. «Временно распущено», — объясняла Грейнджер, но многие догадывались, что это значит на самом деле: «Ушло в подполье».

Главное, что детки прекрасно видели перспективы, которые могли бы открыться в случае удачи. Снейп с Флитвиком их тоже представляли, причем гораздо лучше, чем дети, а потому лишь всячески приветствовали. Приветствия эти, надо сказать, занимали почти все личное время профессоров и включали отнюдь не устную похвалу и похлопывание по плечам известных третьекурсников, а рытье во всех доступных библиотеках, личные эксперименты и резко активизировавшуюся переписку с коллегами на континенте и за океаном.

У Снейпа, кстати, уже были приняты в печать три статьи и лежал еще с десяток заготовок — еще после выходов в лес. А до скольких тем еще даже руки не доходили!

Наконец Северус понял, что произошло чудо: ему нравится его работа… и его жизнь, какой бы она ни была беспокойной. Это было столь потрясающе и восхитительно, а главное, в Хогвартсе было целых два человека, которым это было бы весьма и весьма интересно.

В тот вечер единственным тостом в небольшой компании трёх деканов, оккупировавших небольшую комнатку позади дальней теплицы, был тост за самого настоящего из настоящих волшебников — Гарри Поттера.

Директор открыл окно своей башни и сомкнул веки, подставляя лицо тёплым весенним лучам. Учебный год заканчивался на удивление спокойно, однако это не особенно радовало старого интригана.

Ему пришлось наконец признаться себе, что этот учебный год бездарно упущен.

Сириус не оправдал ожиданий. Гарри стал слишком много внимания уделять не тому, чему нужно. Любознательный Поттер — это совсем не тот идеал, который он старался вылепить из мальчика. Любопытный — ещё куда ни шло. В любом случае все, что его ждёт — это еще несколько лет жизни и принесение себя в жертву. Если мальчик будет умён и талантлив, его потерю будет пережить куда труднее. И ему, как директору, да и всему волшебному миру…

Да еще Северус слишком старается. Учит! Хорошо, хоть при этом по-прежнему скрипит на Поттера зубами. Надо все-таки еще разок проверить, не приобрёл ли зельевар излишнее влияние на мальчика. Кстати, не мог ли он сам дать Гарри зелье, хотя бы для собственного спокойствия?

С другой стороны, не может же он опаивать мальчика целый год?! Да и зачем бы? Неужели это все-таки начал действовать крестраж? Представлять себе сочетание качеств Гарри Поттера и Тома Реддла в одной личности оказалось довольно… душещипательно. А если там ещё и память Тома? Не в этом ли причина того, что мальчик, кажется, стал меньше доверять ему? Надо, надо поговорить с ним наедине. И откладывать, как раньше, не стоит.

На очередное чаепитие к директору Гарри отправился спокойно и даже охотно. Ему было о чем поговорить: тема дементоров и «высокой моды», как окрестила это безобразие Гринграсс (а всем понравилось!), продолжала волновать умы, детские и не только. Предположений строилось множество, так что вывалить все это на великого светлого мага представлялось Гарри весьма заманчивым: вдруг да проговорится старик! В последнее время такое с ним случалось, Северус рассказывал.

Но увы. После чашки персонального напитка, назвать который просто чаем было бы чисто поэтическим преуменьшением, Поттер внезапно позеленел, став почти такого же цвета, как Снейп несколькими днями раньше. По крайней мере, на взгляд уважаемого директора.

Однако отличия были весьма серьезными. Зельевар тогда, словно опьянев, пытался непонятно в чем признаться, в очередной раз поклялся в том, что совершенно ни при чем, и, после аккуратного воздействия и нескольких наводящих вопросов добавил, что причина изменения Поттера не в нем и не в его зельях.

Клясться Альбус ему мешать не стал и с удивлением констатировал, что был неправ: после обращения к собственной магии палочка зельевара послушно засветила здоровенный шар при команде «Люмос», откуда только столько мощи взялось! Снейп погасил полуметровую сестру шаровой молнии, едва не ослепившую их обоих, проморгался, стряхивая слезы, и ушёл на своих двоих, правда, слегка покачиваясь и иногда держась за стенку.

А вот Гарри Поттер, страшно хрипя, сполз со старинного креслица прямо на пол… и никакие вливаемые в него директором снадобья не помогли! Альбус терпел, сколько мог, но после того, как перепробовал все, что у него было, реально запаниковал.

Пришлось срочно тащить мальчика в Больничное крыло, где Помфри, как ни суетилась, помочь тоже не смогла. Зато прилетел Флитвик, удивив всех, пока директор не вспомнил о поттеровском ученичестве у полугоблина.

— Что вы ему дали, Альбус? — первым делом спросил тот.