Императив. Беседы в Лясках

— Гофмана «Варшавская битва. 1920». Для меня это удачная картина, но на нее просто бросались левые, интересно, откуда такая враждебность? Меня удивило, как они отнеслись к этой картине. А все потому, что в ней есть простая мысль, что для международного коммунизма Польша представляла огромное неудобство. И надежда, которая была у Троцкого, Ленина и Сталина, чтобы революции встретились, чтобы произошла немецкая и венгерская революции, а дальше они надеялись на французскую и на испанскую после Первой мировой войны, не оправдалась. Появилась Польша, которая по дороге к своей независимости хотела разбить этот заговор левых всей Европы. И это в картине очень сильно показано, показана простая логика: не могло быть по-другому, не могло быть признания независимости Польши с точки зрения Ленина. И поэтому я эту картину люблю, Гофман — очень хороший баталист, картина хорошо сделана. Но отнеслись к ней очень враждебно.

^{Рим. Пресс-конференция, посвященная фильму «Из далекой страны»}

— А какой фильм надо посмотреть, чтобы понять Польшу 20-х годов, времен ухода и возвращения Пилсудского?

— Наверное, такой хорошей одной картины не было. О том, как пришел Пилсудский, плохая картина была снята нашим крайним националистом Порембой[168]. Раньше была картина Кавалеровича об убийстве нашего первого президента, Нарутовича[169]. Очень хорошая картина, я помню, как ездил и общался с моими русскими знакомыми, как их удивляло, что в этой картине демократ показан как герой. Их стереотип, что демократ — это всегда мягкий человек, а человек с характером будет всегда диктатором. А здесь человек умирает за демократию, но не отступает. И этот героизм демократии — это красота, есть люди, которые отдали жизнь за то, чтобы власть не концентрировалась в одних руках. Поэтому это важная картина.

— А 39-й год, кроме «Катыни» Вайды, что еще?

— Тоже Вайды — «Хроника любовных происшествий» (1986) на основе книги Тадеуша Конвицкого[170], очень красивая картина, и его же «Лётна» (1959) о 1939 годе, о польской кавалерии против танков. Хотя это историческая неправда, никогда кавалерия не боролась против танков.

— Польша времен 1945–1953 годов, сталинские времена, трагедия того, что не состоялась та Польша, которую многие хотели видеть?

— Ну, конечно, «Человек из мрамора» (1976) Вайды.

— А из более поздней кинопродукции?

— Потом уже были преследования инакомыслящих, такой картины, которая бы более аналитически все это показывала, мы не сняли. А может быть, я сейчас просто не могу назвать. Наверное, не было такой выразительной картины об этом. Конечно, фильмы о том, что делали наши тайные службы, о преследованиях были.

— Таким образом, я думаю, что мы тех читателей книги, которые ее скоро прочтут, надолго «подсадим» на польское кино. Осталась польская литература XX века, которую надо читать, чтобы увидеть Польшу XX века.

— Ну, мы уже это выяснили раньше, но хочу добавить, что без Жеромского и, может быть, Бжозовского[171] не обойтись, это важно, чтобы на них обратили внимание.

— А какие книги Жеромского?

— Это, конечно, и «Пепел» (1902–1903), и «Канун весны» (1924) — то, что потом было экранизировано, Вайде не разрешили это снять, снял другой режиссер, Филип Байон, но уже после падения коммунизма, при коммунистах не разрешали эти книги трогать.

— А Бжозовского какие книги?

— «Пламя» (1908, рус. перевод— «Зарево», 1923), это его повесть, но я думаю, что лучше почитать его публицистику. Он был левых взглядов, но очень глубоким человеком. Что касается послевоенного времени, концлагерей, то об этом писал Боровский[172], он был левым коммунистом, но покончил с собой в коммунистические времена, как Маяковский, когда исчерпал все свои надежды. Это глубокая литература для меня, безусловно трагическая.

— А Конвицкого какую книгу вы посоветуете?

— «Маленький апокалипсис» (1979), которая была написана им уже под конец коммунизма, Коста-Гаврас[173] потом снял (в 1992 г.) фильм по ней. Это французская кинокартина о человеке, который хочет покончить с собой в знак протеста против коммунизма, но не может найти спичек, и ему не удается зажечь огонь. Довольно интересная и смешная книга, которая показывает последний период нашего противостояния.

— Были ли книги о 1980-х годах, которые остались в истории?