Императив. Беседы в Лясках

Вы знаете, в общественной жизни на приемах, например, даже у тети на дне рождения, есть представители двух профессий, к которым все обращаются с просьбой о совете. Это юрист — почти у всех есть проблемы, например, у меня нехороший такой вот сосед, что я могу с ним сделать? И врач. Врача всегда люди спрашивают: мне здесь так больно, что вы посоветуете и т. д. Конечно, и юристы, и врачи дают визитную карточку и говорят: заходите в мой офис и заплатите за совет. Но если кто-то очень милый, а тетя очень милая, тогда бывает, что получаете совет даром. Но это неправильно. Я раньше всегда думал, что это касается только этих двух профессий. Но неожиданно после перемены системы я заметил, что как режиссер я тоже получаю вопросы и от политиков. Меня спрашивают: а вы меня видели по телевидению? Я хорошо выгляжу? Делаю так, как надо, или мне необходимо что-то изменить? И я сразу, конечно, пробую подсказать: посмотрите, как высоко или низко вы сидите, что вы делаете с ногами, что у вас с подбородком, подумайте, насколько у вас выразительный взгляд и т. д., и т. п. И потом люди хотят все больше таких советов: что мне делать, что мне не делать, какие жесты хорошие, какие нет. И оказывается, я тоже в списке тех, от кого политики хотят получить совет, а на консультацию не придут. Но я такие консультации и не даю. Помню, как это было смешно с тем же Ельциным, когда мы его снимали. Он после своей победы над Горбачевым, когда его хотели снять с поста президента Федерации, победил — были выборы, и за него проголосовали. Но он — я подозреваю, от радости — может быть слишком подружился с алкоголем, это тогда еще не было всем известно. Он должен был сниматься в моей документальной картине. Ельцин сказал, что ему очень свет ламп мешает, что он при таком ярком свете не будет сниматься. У нас, на западном телевидении, было решение проблемы для тех, кто не соглашался на яркий свет, — использование сильной контрастности, насыщенного цвета. Но мой оператор, очень опытный человек, хотя очень плохо говорил по-русски, подошел к Ельцину и сказал, что он, конечно, может немножко уменьшить свет, но при ярком свете тот выглядит гораздо моложе. И Ельцин сказал: хорошо, пусть так останется. Но это так и есть: мы хотим выглядеть хорошо и мы, люди зрелища, в этом специалисты, мы знаем лучше политиков, как они выглядят, какое впечатление производят, как они работают с голосом и т. д. Но я увидел, что здесь появляется опасность: в конце концов политик, который очень часто читает речь, автором которой он не является, становится актером. Я помню, как президент Рейган читал с телесуфлера. И как хороший актер он комментировал то, что говорит, он сам удивлялся: я сказал? Я, говорит, это впервые услышал. Но тогда в этом есть такой момент: оказывается, что политика вообще может не быть, его можно придумать — поставить актера, заставить играть эту роль, готовить для него тексты выступления. Где-то кто-то спрятан и говорит ему, как это делать. Великий Аттенборо[47], ныне покойный, подсказывал леди Диане, как вести себя, когда она входит в больницу, и кого взять на руки при появлении детей — не того, который смеется, а того, который плачет — это лучше выглядит. Знаете, присутствие режиссуры в СМИ в отношении реальной жизни удивительно велико. Я вижу также, как мои коллеги-документалисты подсказывают людям, как вести себя перед камерой, что будет трогательным, какой жест нужно сделать на камеру, чтобы это было хорошо. Даже на похоронах подсказывают. Это просто невероятно, как в этом мире все пересекается — мир зрелищ и настоящий реальный мир.

^{С Никитой Михалковым, Чингизом Айтматовым и российскими актерами, 2002 г.}

Я помню, был момент, когда появилась идея, что Никита Михалков может быть кандидатом в президенты. И я думаю, что он имел шанс выиграть выборы, потому что его так любили люди, он такой обаятельный, что он бы выиграл. Но потом кто был бы президентом? Он или те люди, которые его поставили бы быть президентом? Просто это такой политический фикшн, но мы недалеки от правды. Сегодня за политиками стоят люди, которых мы не видим, не знаем: этот политик на самом деле существует? Это он вообще решает проблемы?

— Когда-то Богдан Ступка сказал, что самую плохую роль, которую он сыграл в жизни, это…

— …министра культуры, да. Так что я над этим задумался, что эта виртуальная реальность — это реальность политики, в которой появляются люди, которые на самом деле не такие, как мы их видим. Они совсем другие. Ну и этим можно торговать, так что это вдвойне неприятно.

Фильм о детстве

[]

— Вы немного рассказывали о фильме, который снимали о своем детстве.