Император Александр I. Политика, дипломатия

Осенью 1815 года бурбонская реакция была в полном ходу и отразилась на выборах в новую палату депутатов (chambre introuvable, по выражению Людовика XVIII); надежды ультрароялистов сначала были возбуждены и тем, что министерство было Очищено от людей, представляющих новую Францию, Талейрана и Фуше; члены палаты пэров Полиньяк и Лабурдоннэ прямо отказались присягать в соблюдении хартии. В палате депутатов прошли строгие законы против лиц, которые бы вздумали устно или письменно возбуждать народ против правительства, хотя бы их поступки не имели следствий и не были связаны ни с каким заговором; учрежден был в каждом департаменте превотальный (военный) суд; в палате слышались слова: «Время положить конец милосердию». Между ультрароялистскими депутатами обозначился человек, которому суждено было играть важную роль в истории реставрации: то был Виллель. Обиженный природой, которая дала ему вовсе не видную наружность и неприятное произношение, Виллель привлекал внимание верностью, практичностью своих замечаний. Его административная деятельность началась далеко, на острове Бурбоне, где он укрылся от революционных бурь; во время империи он возвратился во Францию, купил землю подле Тулузы и занимался сельским хозяйством. При отправлении административных должностей в провинции он выказал те же способности, как и на острове Бурбоне, и теперь принес в палату свой здравый смысл, свой практический, но часто узкий взгляд, следствие прежней узкой сферы деятельности и недостатка научного образования. Сочинение его, написанное против конституционного правления, определяло его место и значение в палате.

В то время, когда в палате строгими мерами хотели сдержать всякое публичное выражение несочувствия к бурбонскому правительству, хотели также очистить администрацию от людей, заявлявших прежде каким бы то ни было образом свое несочувствие к нему, и здесь не ограничились людьми, занимавшими важные должности, но коснулись людей самых мелких, отыскивая в прежнем их поведении, в увлечениях молодости во время революции причины к удалению. Все эти люди, которые при сильном правительстве, умеющем дать направление деятельности своих служителей, спокойно подчинились бы этому направлению и остались полезными работниками, теперь, удаленные и лишенные средств к жизни, явились в первых рядах недовольных. Но этим очищением администрации дело не ограничивалось: по поводу правительственного предложения об амнистии в палате был составлен проект закона, который грозил смертью, тюремным заключением, изгнанием огромному числу лиц (не менее тысячи). Страстные крики членов господствующей партии в палате и в салонах напоминали страстные крики революционеров девяностых годов, и теперь, как тогда, женщины превосходили мужчин. «Неужели думают, — говорила одна знатная дама, — что мы удовольствуемся двумя головами (Нея и Лабедуайера) за 20-е марта?»

Между господствующей партией и министерством произошел явный разрыв, потому что министерство не разделяло крайних стремлений партий. Против министерства была господствующая партия, с одной стороны, с другой — работал против него Талейран, окруженный интриганами всякого рода. Не имея возможности действовать в Париже, они перенесли свою сцену действия в Лондон, установили политическую корреспонденцию, которую публиковали посредством журналов. Здесь король и королевская фамилия подвергались постоянным нападкам; Талейран представлялся гонимым мудрецом, удаление которого из министерства было причиной всей смуты; подкапывались под русское влияние, порицая зависимость королевского правительства от с. — петербургского двора. Герцог Орлеанский, находившийся в Англии, под рукою ободрял эту тактику, и его сторонники в Париже приняли в ней участие. Английский посланник в Париже Стюарт, человек ограниченный и мелочный, раздраженный тем, что не мог играть при французском дворе первенствующей роли, поддерживал интригу покровительством, какое оказывал корреспонденции, зная очень хорошо ее содержание.

Подвергаясь нападениям с разных сторон, министерство Ришелье не находило подпоры в короле, слабость которого оказывалась для всех самым очевидным образом, ибо направление господствующего движения перешло к графу Артуа, к партии павильона Марсан, как тогда выражались (потому что граф Артуа жил в части Тюльерийского дворца, носившей это название). Слабость короля послужила предлогом новой интриги, направленной против министерства Ришелье. Партия павильона Марсан и партия Талейрана подали друг другу руку; с обеих сторон пошло предложение возвратить бывшего любимца Блака; на конференцию представителей иностранных держав действовали тем, что призвание Блака есть единственное средство вывести короля из бездейственного положения. Сопротивление Ришелье, поддержанного Поццо, расстроило интригу.