Император Алексей Ι Комнин и его стратегия

Другие специалисты опровергают подобную реконструкцию, ссылаясь на то, что классический ламеллярный доспех степных кочевников или древнерусских витязей набирался без какого-либо каркаса посредством сплетения железных пластин, и ламеллярная конструкция на каркасе стала бы ненужным усложнением и без того трудоемкой шнуровки доспеха. Более вероятно предположение, согласно которому «клибанион» представлял собой клепанный доспех, при наборе которого железные пластины наклепывались на стеганный каркас. Миниатюра из Псалтири Василия II допускает подобную интерпретацию, и с этой точки зрения чешуйчатый «клибанион» из железных пластин, наклепанных на стеганную основу, обеспечивал более надежную защиту, чем ламеллярный доспех, и мог быть предшественником русского клепанного «чешуйчатого» доспеха XIII века, т. н. «доспеха Довмонта» исследованного в работах Клима Жукова. Данная точка зрения представляется нам более убедительной.

Как рассказывает Анна Комнина, вместе с графом Брабанта на пиратском корабле был некий католический священник [ὁ ἱερεὺς Λατῖνος], который активно стрелял из арбалета по ромеям, бросал в них камни и бился до последнего. Когда стрелы и камни закончились, священник схватил мешок с просфорами, видимо, приготовленными для совершения литургии, и стал бросать в византийских солдат содержимое мешка, по меткому выражению Анны «будто свершая службу и превращая битву в богослужение» [ὥσπερ ἱερατεύων καὶ τελετήν τινα ποιούμενος καὶ ἱεροτελεστίαν τὸν πόλεμον]. В итоге граф Брабанта был вынужден сдаться вместе со своими людьми, а католический священник получил ранение и вскоре скончался, успев, впрочем, поприветствовать Мариана и подарить ему серебряный кубок стоимостью в сто тридцать статиров.

Постепенно Алексей сумел заставить всех предводителей крестоносцев принести оммаж, несмотря даже на боевое столкновение между ромеями и рыцарями Готфрида Бульонского в предместьях Константинополя. Это столкновение, описанное Анной Комниной достаточно подробно, не имело, с точки зрения Фердинанда Шаландона, большого значения. Как отмечает Анна, император Алексей даже не стал вооружаться и облачаться в доспехи, а с иронией наблюдал панику, охватившую не только городской сброд Константинополя, трусливый и не знающий военного дела, но и некоторых лиц, преданных императору. Василевс приказал со стен стрелять из луков в коней рыцарей Готфрида Бульонского, которые предприняли не очень хорошо подготовленную попытку напасть на Константинополь с целью освобождения Гуго де Вермандуа. По словам Анны, император отдал такой приказ не только из желания лишить рыцарей преимущества в атаке, но из человеколюбия, ибо он не желал проливать кровь христиан.

Вскоре Готфрид успокоился и был принят Алексеем. Начались переговоры между императором и вождями крестоносцев о статусе пилигримов и о совместных действиях против сельджуков. При этом Алексей, как это ни может показаться странным, опирался на помощь старинного врага Боэмунда Тарентского – сына Роберта Гвискара, который придерживался тактического союза с василевсом ради возможных выгод в будущем. Боэмунд мечтал завоевать на Востоке новые земли и создать собственное княжество, как, впрочем, и многие другие предводители крестоносцев, однако он уже сталкивался с Византийской империей в открытом бою, а потому предпочитал конфликту благоразумное поведение, в отличие от полевых командиров, настроенных откровенно враждебно по отношению к Алексею – Готфрида Бульонского и Раймунда де Сен-Жиль, графа Тулузы.