Император Август и его время

Готовясь к войне, Октавиан шёл на самые решительные меры. Понимая, что из населения разорённой Италии никак не выжмешь дополнительных средств – такая попытка была чревата восстанием крепко обозленного против триумвира народа – он не жалел как собственных денег, так и принуждал сенаторов, всадников и иных богатых людей выделять деньги на военные расходы. Пошёл он и на меру, для себя просто беспрецедентную: 20 тысяч освобождённых, либо выкупленных у хозяев рабов были посажены за вёсла вновь построенных кораблей[719]. Здесь надо отметить, что этим поступком Октавиан вовсе не уподобился своему противнику. Секст Помпей принимал к себе на службу и признавал свободными беглых рабов – преступников по римскому закону. Практика же зачисления на военную службу законным образом освобождённых рабов была официальной нормой в Риме со времён войны с Ганнибалом. Применялась она и в гражданских войнах, примеры чего уже не раз приводились. Здесь, правда, законность не всегда соблюдалась.

Значительно была усовершенствована гавань в Байях. Две лагуны, именуемые Лукринским и Авернским озёрами, узкой косой отделённые от Неаполитанского залива и связанные между собою, были соединены с морем. Новая обширнейшая гавань получила имя Юлиевой, а в её акватории моряки обучались всю зиму 37–36 гг. до н. э.[720]

В ходе подготовки нового флота произошла и смена его командования. Для начала сбежал Менодор, которого испугала угроза Антония привлечь его к ответу «как возбуждающего распрю раба»[721]. К тому же, былые сподвижники настойчиво звали его обратно. Получив ручательство Помпея, что тот простит ему измену, славный пират вернулся на Сицилию. При этом он ухитрился увезти с собой семь боевых кораблей. Октавиан счёл этот побег Менодора упущением командующего флотом Кальвиия, отстранил его от должности и новым флотоводцем назначил Марка Випсания Агриппу. Тот ранее не имел опыта участия в морских сражениях, но его успехи на суше, очевидная одарённость в военном деле, исключительная преданность не оставляли сомнений, что и в этом качестве он будет замечательно успешен. Что и произошло.

Агриппа решительно взял дело подготовки к войне на море в свои руки. Собственно, создание Юлиевой гавани уже было проведено под его руководством и по его замыслу. Теперь главным являлось строительство новых кораблей и обучение их экипажей. Поскольку флот Секста Помпея состоял в основном из небольших судов – бирем и трирем с двумя и тремя рядами вёсел, то Агриппа решил противопоставить им большие квинквиремы – с пятью рядами вёсел. За легкими кораблями, правда, сохранялись преимущества в подвижности и маневренности. Потому на квинквиремах устанавливали так называемые гарпаксы. Это были обитые железом брёвна, к одному концу которых прикреплялся крюк, к другому канаты. Катапультой гарпакс забрасывался на вражеский корабль. Крюк цеплялся за борт или за палубу, а с помощью канатов судно притягивалось к квинквиреме[722]. Ну а в абордажном бою у бирем и трирем Помпея шансов против больших кораблей Агриппы не было.

Наконец, к лету 36 г. до н. э. многомесячную подготовку флота завершили. Корабли были построены и прошли испытания, команды и гребцы набраны и должным образом обучены.

Слово Аппиану: «Когда флот был готов, Цезарь произвёл очищение его следующим образом: около моря стояли алтари, экипаж стал вокруг них в глубоком молчании, жрецы приносили жертвы, стоя у моря, и трижды на ладьях обвозили вокруг флота очистительные жертвы в сопровождении военачальников, молившихся о том, чтобы все дурные предзнаменования обратились от флота на очистительные жертвы. Затем, разделив жертвы, часть бросали в море, часть сжигали, возложив на алтари, причём высказывали различные благие пожелания.

Так римляне всегда производят очищение флота»[723].

Наступало время начала боевых действий. Октавиан назначил дату выступления: 1 июля 36 г. до н. э. Ранее этот месяц носил название Квинтилий, пятый, если считать новый год с 1 марта. Но Гай Юлий Цезарь, создавший в Риме новый календарь, дал ему своё имя. Потому Октавиан полагал, что война, начатая в месяц, именуемый в честь божественного Юлия, будет непременно успешной для него как наследника Цезаря и защитника его дела.