Император Август и его время

«Есть, друзья, и еда и питьё в корабле нашем быстром.
Трогать не станем же этих коров, чтоб беды не случилось,
Ибо все эти коровы и овцы – стада Гелиоса,
Страшного бога, который всё видит на свете, всё слышит.
– Так говорил я. И духом отважным они подчинились»[746].

Но на беду боги навеяли на Одиссея глубочайший сон:

«Всем я молитву вознёс бессмертным богам олимпийским.
После того они сладостный сон мне излили на веки»[747].

Воспользовавшись сном царя Итаки, его спутники по злому наущению одного из них – Еврилоха – зарезали коров и устроили пиршество. Боги разгневались за святотатство. Когда корабль Одиссея отправился в путь при, казалось, хорошей погоде, вот тут-то и пришло отмщение:

«Бешено Зевс загремел и молнию бросил в корабль наш.
Молнией Зевса сражённый, в волнах наш корабль закрутился.
В воздухе серой запахло. Попадали спутники в море.
Словно вороны, вокруг корабля они стаей носились
В бурных волнах. Божество возвращенья домой их лишило…»[748]

В таких гомеровских местах сражались легионы Октавиана и самозваного сицилийского владыки. Помпей, не смирившись с потерей горных проходов, двинул против врага легионы своего легата Тисиена. Триумвир, отважно выступил им навстречу, но, увы, заблудился и провёл в чистом поле прескверную ночь. Пошёл сильнейший дождь, палатку не удалось поставить. Солдаты держали над командующим большой галльский щит, защищая его от льющейся с неба водной стихии. Для полного несчастья, пробудился вулкан Этна, и всех охватил страх, как бы из его жерла не хлынули потоки лавы. Благо, Этна, «поворчав», успокоилась.

Когда непогода улеглась, а извержение не состоялось, войска Октавиана двинулись дальше и вскоре соединились со своими африканскими соратниками – воинами Лепида во главе с ним самим. Встретились триумвиры по-дружески, легионы их расположились в общем лагере близ Мессаны[749].

Используя уверенно обозначившийся перевес сил, Октавиан приказал флоту Тавра отрезать подвоз продовольствия к Помпею, захватив города, откуда к тому доставлялся провиант. Тавр с поставленной задачей успешно справился. Войска Секста оказались в тяжёлом положении. Теперь исход войны должно было решить генеральное сражение. У Помпея выбора не было, триумвиры не возражали, ибо располагали превосходящими силами.

Уповая, очевидно, в который раз на помощь Нептуна, Секст послал Октавиану вызов на морской бой[750]. Тот согласился. Ведь, когда недавно буря погубила его флот, наследник Цезаря «будто бы воскликнул, что и наперекор Нептуну он добьётся победы, и на ближайших цирковых празднествах удалил из торжественной процессии статую этого бога»[751].

Назначенный бой произошёл у берегов северной Сицилии близ Навлоха 3 сентября 36 г. до н. э. Оба флота готовились к сражению, как никогда. Корабли были снабжены всеми известными в те времена орудиями и машинами, но у флота Агриппы – командовал, естественно он – имелись в изобилии гарпаксы, каковые на судах Помпея отсутствовали. Они впервые были массово применены в этом бою, и действенных средств против них у помпеянцев не оказалось. Единственно, чтобы перерезать канаты, на которые крепились эти окованные железом брёвна с крюками, имелись серпы, насаженные на древки. Но, похоже, они не стали должным образом эффективными. Возможно, из-за отсутствия навыков у моряков Помпея умело ими пользоваться. Попытки же уйти от гарпаксов, давая задний ход, также оказались безуспешными. Дело в том, что силы гребцов на противостоящих кораблях были примерно равны, и отойти на безопасное расстояние не получалось. По словам Аппиана, «гарпакс продолжал делать своё дело»[752].

В бою противники использовали все средства, кроме огня, поскольку сражающиеся корабли, что называется, «сплелись» в бою[753].