Император Август и его время

В дороге Секст быстро успокоился и начал действовать – в надежде поправить свои, на первый взгляд, совершенно безнадёжные дела. Прежде всего, дабы обрести некоторую финансовую опору, он в Италии, на мысе Лациний, ограбил храм богини Юноны, который был знаменит наличием там богатых пожертвований[836]. Далее путь Помпея лежал в Малую Азию, в Митилену. Город сей был ему знаком. Некогда, будучи ещё ребёнком, Секст находился там с матерью, пока его отец сражался с Гаем Юлием Цезарем. После роковой для себя битвы при Фарсале Гней Помпей забрал оттуда сына. И вот судьба вновь привела Секта в памятные с детства места. Тогда у мальчика вся жизнь была впереди. Ныне, хотя был он отнюдь не стар – по одним сведениям около сорока лет, по другим – немногим за тридцать, – будущее его было в густом-густом тумане. Впрочем, неисправимый оптимист Секст Помпей не унывал и мечтал вскоре вернуться к активной военной и политической деятельности. Для начала он замыслил стать союзником Антония. Ведь было же совсем недавно время, когда они нашли общий язык! Заключить новое соглашение с Антонием Секст надеялся после возвращения триумвира из похода на Парфию. Ведь в случае его победоносного завершения тот должен был бы пребывать в великолепном настроении, и его всем известное великодушие непременно распространилось бы и на Помпея. Более того, бывший сицилийский владыка предстал бы перед Марком как очевидная жертва Октавиана, которого легко было представить как злостного нарушителя Путеольских соглашений. Секст прекрасно был осведомлён о крайне сложных отношениях двух оставшихся триумвиров и потому его надежды примкнуть к одному из них против другого вовсе не выглядели беспочвенными. Но вскоре, однако, в Митилену пришли слухи о поражении легионов Антония в Парфянском походе и об огромных потерях. «Vae victis!» – «Горе побеждённым!». Эти слова разорителя Рима, вождя галльского племени сенонов Бренна, сказанные в далёком 390 г. до н. э., потомки Ромула никогда не забывали. Более того, они стали постоянным руководством к действию. Потому Помпей рассудил: и зачем теперь искать союза с тем, кто очередной раз унизил римское оружие в бесславном походе на Парфию? Тем более, что иные слухи сообщали о судьбе Антония, подобной участи Марка Красса… Вскоре, правда, пришли точные сведения: поход неудачен, но триумвир жив-здоров и готовится к реваншу. В этом случае резонным представлялось предложение не просто союзничества, но раздела власти на Востоке[837]. Для этого Секст направил своё посольство в Александрию, куда вернулся Антоний. Более того, явно переоценивая значимость своего нынешнего статуса, Помпей развернул воистину лихорадочную дипломатическую деятельность, как будто он всё ещё был властителем державы. Его посланники прибыли во Фракию и Понт ко дворам местных царей. Неизвестно, как принял таковых фракийский правитель, но в Понте люди Секста царя не застали. Он, как мы помним, пребывал в плену, в каковой угодил после разгрома легионов Статиана парфянами. Впрочем, Понт интересовал беглого сицилийца не только в качестве союзника, но и как страна, через которую он мог бежать в случае очередной неудачи в Армению. То, что армянский царь всё же вынужденно сохранял верность Риму, похоже, было, Помпею неведомо. Зато он помнил, как уверяет Аппиан, пример Лабиена[838]. Тот ведь сумел с боями пройти всю Азию, побывать среди ведущих военачальников царя Орода… Так почему бы и царю Фраату не обрести у себя на службе римского полководца, да ещё и родного сына славного Помпея Великого?

О печальном конце Лабиена Секст, похоже, пока что не задумывался. Тем временем его позиции в Азии стали заметно укрепляться. В большом количестве прибывали его соратники и сторонники из Сицилии[839]. Им правление Октавиана явно было не по сердцу. А неугомонный Помпей внушал новые надежды на счастливый поворот судьбы. Возросли и его денежные возможности. Он наладил, как в своё время в Сицилии, строительство военных кораблей. Набирал экипажи и организовывал их обучение для грядущих боёв. С кем, правда, они будут, Секст определённо не говорил. То ли он создаёт флот для защиты Азии от возможного злодейского нападения коварного Октавиана, то ли заботливо помогает укреплять морские силы Антония[840].

Сам доблестный Марк, узнав о столь замечательной активности Секста Помпея, очевидно перепутавшего Сицилию с провинцией Азия, ему, Антонию, вверенной, решился на предупредительные меры. Его легат Титий, получив под своё командование легионы, стоявшие в Сирии, а также военно-морскую эскадру, двинулся на запад. Приказ триумвира был следующим: если Помпей решится оказать сопротивление, то обрушиться на него всеми силами. Но, если согласится сдаться, то с честью доставить его в Александрию.