Император Август и его время

Легат Антония Фурний, бывший его наместником в провинции Азия, до поры до времени Секста не трогал. Возможно, не получив точных распоряжений из Александрии или просто не имея достаточного количества солдат. Но, видя, что тот наращивает свои силы, постоянно проводит обучение своих войск, наместник провёл набор среди подчинённого ему населения и призвал к себе Агенобарба и Аминту с воинскими подкреплениями[844]. Понимая, чем ему это грозит, Помпей первым начал военные действия. В ходе их ему порой даже удавалось добиваться некоторых успехов. Его силы составили три легиона пехоты, но мало было конницы – всего лишь 200 всадников. Тем не менее, Сексту удалось перенести военные действия в Вифинию, к берегам Пропонтиды (Мраморного моря). Были захвачены богатые города Никея и Никомедия, что заметно увеличило финансовые возможности Помпея[845]. Но для ведения большой войны всего этого было недостаточно. У «сына Нептуна» на сей раз не было больших сил на море, а вот к антонианцам весной 35 г. до н. э. прибыли 70 кораблей, ранее, кстати, уже сражавшихся против Помпея у берегов Сицилии. Это были те самые суда, которые в своё время Антоний великодушно предоставил Октавиану как раз для войны с сицилийской державой. Теперь уцелевшие после жестоких боёв корабли, отпущенные наследником Цезаря вновь в распоряжение Антония, опять должны были сразиться с бывшим уже владыкой островного государства. Да тут ещё из Сирии подошли 120 кораблей Тития с немалым войском. Вот они-то как раз и прибыли по приказу Антония. Этот легат и должен был доставить Секта в Александрию, в ставку триумвира. Соратники Помпея, осознав безнадёжность продолжения борьбы из-за слишком очевидного превосходства сил противника, один за другим стали переходить на сторону триумвира. Примеру начальников последовали и рядовые солдаты… В конце концов Секст Помпей вынужден был сдаться безо всяких условий на милость врага. Таковой, однако, не последовало. Титий, зачислив на службу в легионы Антония бывших воинов Помпея, самого его приказал убить[846].

Какой же след в истории оставила недолгая, но замечательно бурная, полная самых неожиданных поворотов судьбы жизнь Секста Помпея Магна? В соответствии с перечисленными особенностями – крайне противоречивый, изобилующий самыми разными, решительно не совпадающими оценками. Начало этому положили сами римские историки, как современники, так и представители времен, от бурных событий тех гражданских войн отдалённых. Сам победитель в междоусобных бранях, чей флот и легионы покончили с новоявленной сицилийской державой младшего Помпея, не счёл даже нужным в своих «Деяниях» хотя бы упомянуть имя поверженного противника. Вот все его слова о долгой и непростой войне с Секстом: «Море я умиротворил от разбойников. В той войне рабов, которые бежали от своих господ и подняли оружие против государства, примерно тридцать тысяч захватив, господам я для достойного наказания отдал»[847]. Помпей здесь фигурирует как некий безымянный предводитель морских разбойников и беглых рабов, коего и называть-то – много чести. Но Августа можно понять: уж больно много обидных и жестоких неудач в борьбе с сицилийским владыкой он потерпел! Да и в победе над Помпеем наследник Цезаря своих заслуг числить был не вправе, ибо восторжествовал над «сыном Нептуна» Марк Випсаний Агриппа, покуда сам триумвир почивал очень крепким сном.

Историки той эпохи добрых слов в адрес младшего сына Гнея Помпея также не находили. Тит Ливий писал о нём исключительно как о предводителе морских разбойников, справедливо ставя ему в вину трудности подвоза продовольствия[848]. Веллей Патеркул так охарактеризовал Секста: «Юноша этот – в науках невежда, варвар в спорах, в натиске скорый, в решениях поспешный – в этом пропасть между отцом и сыном, – либертин своих либертинов, раб своих рабов, завидуя высшим, угождал низшим»[849]. Особо Веллей выделяет его пиратство: «И он не стеснялся пиратскими злодеяниями нарушать спокойствие на море, которое было освобождено от них оружием и военным искусством отца!»[850] Тем не менее, убийство Секста Помпея Патеркул однозначно именует преступлением: «По приказу Антония он был умерщвлён Титием. Этим преступлением последний вызвал к себе такую ненависть народа, что был проклят и изгнан из театра Помпея, когда устраивал там зрелища»[851]. Лишнее подтверждение того, насколько правитель Сицилии был популярен в Риме, особенно среди столичного плебса! И даже блокада Италии этому не помешала.

Со временем появились куда более сдержанные оценки Секста Помпея. Публий Корнелий Тацит явно разделял мнение тех, кто винил Октавиана за обман сицилийца подобием мира[852].

Живший уже во втором столетии, в эпоху Антонинов, знаменитый историк гражданских войн в Риме Аппиан Александрийский (95–165 гг.) заключил рассказ о жизни Секста своего рода эпитафией, в каковой нашёл место и для добрых слов: