Император Август и его время

Месть кантабрам за новую войну, неудачи и понесённые большие потери была безжалостной. Все мужчины боеспособного возраста – с 17 до 46 лет – были перебиты. Подростков и стариков разоружили и переселили с гор на равнины. Беспощадность, не делающая чести Агриппе, пусть с точки зрения завоевателя и объяснимая. Он сам, похоже, это осознавал. Завершив боевые действия, командующий не отправил, как было у римских полководцев исторически заведено, послания сенату о достигнутой большой победе. Более того, когда сенат по распоряжению Августа проголосовал за предоставление Агриппе права на триумф, он отказался его принять[1383]. В 37 г. до н. э. за победу над Секстом Помпеем друг и соратник Октавиана уже получал триумф, от которого тут же отказался. Но тогда это была своего рода «скромность»[1384]. Теперь же причиной отказа могли быть только ход и цена этой кровавой кампании.

Но даже такое «замирение» не оказалось окончательным. Три года спустя на севере Испании вспыхнули новые волнения. На сей раз их быстро подавили, поскольку силы горцев истощились. Когда в 14 г. до н. э. Август решился вновь посетить испанские провинции, там уже было всё спокойно. Мятежный полуостров, спустя 200 лет после появления там римлян, наконец-то полностью вошёл в состав Империи.

Август направляет войска в Аравию и Эфиопию

(26–22 гг. до н. э.)

Овладев Египтом, Римская империя быстро проявила интерес и к иным землям, либо примыкавшим к этой древней стране, либо входившим ранее в круг её интересов. И здесь внимание Августа привлекла Счастливая Аравия. Точнее, южная её часть, где находилось Сабейское царство, слывшее богатейшей страной. Ходили многочисленные легенды, начиная с преданий о царице Саввской, о её удивительных сокровищах. Были и более реальные причины повышенного интереса к этому государству, находившемуся на территории современного Йемена. Через него шла торговля с Индией, и цари эллинистического Египта не раз пытались овладеть морскими и сухопутными путями, ведущими на юг Аравии[1385]. Август вероятно был знаком со слухами о неисчислимых богатствах Сабейского царства и вполне мог воспринимать их всерьёз. Захват этих сокровищ должен был заметно укрепить финансовую мощь Империи. Да и овладение столь важным торговым путём представлялось делом совсем не лишним.

К походу готовились серьёзно. Римляне привлекли к участию в этой войне соседние с северо-западной Аравией страны Иудею и Набатейское царство. Их помощь Риму, правда, оказалась скромной. Царь Ирод прислал 500 лучников, а набатейский царь Ободат расщедрился на 1000 воинов, которых возглавил его брат Силлей, заодно предложивший свои услуги в качестве проводника. Командовал походом новый наместник Египта Элий Галл, получивший повеление самого Августа[1386]. Римские силы насчитывали 10 000 воинов III Киренаикского и XXII Дейотарова легионов, располагавшихся в Египте[1387]. Дополнить армию войсками из Сирии было опасно, так как этим немедленно могли воспользоваться парфяне[1388]. Для плавания по Красному морю было построено 130 транспортных судов.

Экспедиция изначально шла малоуспешно, что легко объясняется весьма слабыми географическими знаниями её организаторов и руководителей, а, возможно, и недобросовестностью царственного проводника Силлея, если доверять сообщению Страбона[1389].

Сначала по Красному морю на транспортах войска двинулись к набатейской гавани Левке Коме близ Аккабского залива. Плавание заняло шестнадцать дней и оказалось тяжёлым. Было потеряно много кораблей, часть даже с экипажами. Скорее всего, флот столкнулся со штормовой погодой, да и подготовлен был не лучшим образом. На этом морская часть похода завершилась. Затем последовал малопонятный перерыв, продлившийся до весны следующего 25 г. до н. э. В походе быстро выяснилось, что организаторы недооценили его трудностей[1390]. Двигались по бездорожью на юг по пустыне при постоянной нехватке воды и продовольствия. В результате погибла едва ли не большая часть войска, при том, что в пути неприятеля ни разу не встретили. Тем не менее, за полгода римляне всё же дошли до Сабейского царства и поначалу даже овладели несколькими южно-аравийскими городами. Но вот столицу царства Мариб взять не удалось[1391]. В конце концов, поход провалился. Аравитяне, как пишет Дион Кассий, «имея такого союзника как болезнь, не только сумели вернуть утраченное, но и успешно изгнали из своих пределов уцелевших римлян[1392].