Император Август и его время

Варвары не только разграбили прирейнскую провинцию, но сумели даже проникнуть в Галлию. Марк Лоллий, наместник Нижней Германии, двинул войска навстречу зарейнским воителям. Впереди V легиона Жаворонков, которым он командовал, двигалась вспомогательная конница. Тенктеры устроили засаду и наголову её разгромили. Более того, увлёкшись преследованием бежавших неприятельских всадников, германцы, сами того не ожидая, налетели на римскую пехоту, идущую маршем и совершенно не готовую к отражению атаки победоносной конницы тенктеров. Результат боестолкновения для римлян оказался крайне обидным. Мало того, что первая когорта понесла большие потери, легионом было утрачено знамя – золотой орёл! Захватив такую славную добычу и не рискуя вступать в бой со всем легионом, варвары стремительно ретировались и вскоре ушли на свои земли за Рейн. Это поражение Марка Лоллия Светоний не без яда назвал принесшим больше позора, нежели урона[1408]. Но вот Веллей Патеркул дал случившемуся более жёсткую характеристику: «…в Германии потерпел поражение Марк Лоллий. Этот человек, ставивший наживу выше правильного ведения дел, был порочен во всём, но более всего – лицемерен. Итак, потеряв орла пятого легиона, он вызвал Цезаря из Рима в Галлию»[1409].

Август, узнав о происшедшем, немедленно двинулся с войсками к Рейну. Но германцы, узнав, что не только Лоллий готовит против них ответный удар, но и сам император также выступил в поход, быстро ушли в свои пределы и сами предложили римлянам мир, изъявив готовность выдать заложников, что и произошло[1410].

Любопытно, что у самого принцепса претензий к Марку Лоллию не было. Он был близкий к Августу человек, побывавший в 21 г. до н. э. на почётной должности консула. В своё время Марк Лоллий отличился при покорении фракийского племени бессов. Император оказал ему особое доверие, поручив воспитание своего усыновлённого внука Гая Цезаря. Поражение не привело к утрате Лоллием положения при дворе. Он остался воспитателем Гая. Должно быть, Август счёл происшедшее в Германии всего лишь несчастным случаем. В том же 16 г. до н. э. римлянам пришлось сражаться в Альпах и на полуострове Истрия. Это было уже преддверие Италии. Со стороны Альпийских гор на равнину вторглись племена комуннов и венниев, а Истрия подверглась нападению паннонцев и нориков[1411]. Самым неприятным было то, что в самой Италии легионов не было, и только в Риме стояли преторианские когорты. Потому пришлось задействовать войска, находившиеся в Иллирии. Её наместник Публий Силий Нерва действовал энергично и успешно. Он в первую очередь разбил альпийских горцев, приведя их к покорности, затем нанёс ряд поражений паннонцам и норикам. Во Фракии же, где недавно Марк Лоллий покорил бессов, были разбиты вторгшиеся через Дунай в римские пределы сарматы. Воинственных номадов удалось вытеснить обратно в задунайские степи.

Август в это время пребывал в Галлии, где столкнулся с вопиющим проявлением коррупции. Что было особенно обидно, главным фигурантом оказался некий Лицин, по инициативе самого принцепса назначенный прокуратором Галлии. Он должен был обеспечить неуклонное поступление налогов в казну и при этом пресекать всякие злоупотребления против местного населения! Сам недостойный прокуратор был по происхождению знатным галлом, попавшим в плен ещё во времена Юлия Цезаря. Тот сначала сделал Лицина своим рабом, но вскоре дал ему вольную и, судя по всему, приблизил к себе. Потому-то Август, полагая расположение божественного Юлия отличной рекомендацией, доверил ему столь важный пост. Дион Кассий дал успешному либертину весьма жёсткую оценку: «Этот человек, сочетавший в себе корыстолюбие варвара с римской гордостью, старался унизить любого, кто когда-то стоял выше него, и устранить со своего пути всякого, кто в настоящее время был в силе»[1412]. Став прокуратором Галлии, Лицин проявил себя умелым сборщиком налогов, которые при нём широким потоком текли в императорскую казну. При этом и о своих интересах совсем не забывал. Но, как часто и бывает с коррупционерами, обнаглевший от безнаказанности прокуратор крепко перегнул палку. Когда Август прибыл в 16 г. до н. э. в Галлию, ему посыпались жалобы на недостойное поведение и вопиюще незаконные поборы финансового чиновника. Принцепс растерялся. Ведь он сам испытывал к Лицину полнейшее доверие. Потому он заявил жалобщикам, что об одних вымогательствах он знать ничего не знал, что, кстати, было чистой правдой, а в другие он просто не верит. Здесь Август, конечно же, лукавил.

О недовольстве императора Лицин от своих людей узнал очень быстро и принял контрмеры. Пригласив Августа в свой дом и показав ему груды золота, серебра и иных ценностей, он почтительно пояснил: «Всё это, государь, копил я только для тебя и римского народа с единственной целью – не допустить, чтобы местные жители, имея в своём распоряжении столь великие богатства, замыслили мятеж. И вот теперь всё, что сберёг для тебя, передаю я в твои руки»[1413].