Император и ребе, том 2

Реб Нота сидел, захваченный этим рассказом, и внимательно слушал то, что говорил ему так ясно и гладко этот коренастый еврей. Он слушал и удивлялся, что такая простая и здравая мысль ни разу не пришла в голову ни ему самому, ни реб Йегошуа Цейтлину, его бывшему компаньону. Хорошая типография — ведь это действительно самая лучшая поддержка, которую можно оказать Виленскому гаону и всей его системе изучения Торы и еврейства. Это действительно намного лучше, чем все проклятия и херемы против «секты», которые старый гаон реб Элиёгу рассылает по всем еврейским общинам. Это лучше, чем все посланцы, которые сеют так много разногласий и не добавляют чести еврейскому народу… И вот пришел простой еврей, бывший кожевенник из Ошмян, и поставил этот вопрос сугубо практическими образом на его верное место…

Но, как всякий опытный купец, реб Нота ничем не проявил своего восторга. Он только сдвинул свои очки в золотой оправе на лоб и начал незаметно подергивать свою сивую бородку…

— Ну, коли так, то это совсем другое дело. Это действительно необходимо. И я желаю вам успеха в вашем предприятии. Но, наверное, вы проделали такой дальний путь зимой не только для того, чтобы известить меня о вашем решении? То есть, наверное, это было только предисловие…

— Конечно, конечно! — закивал головой в меховой шапке коренастый еврей. — И пусть вас не удивляет, что я не отыскал вас в Вильне. Я приехал из Кенигсберга именно в тот день, когда вы уехали. Услыхав, кто был в Вильне и уехал, я сразу же велел поворачивать дышла и поехал вслед за вами. Даже не успел проверить, как учатся в хедере мои мальчишки… Я велел гнать лошадей изо всех сил. Я менял их на всех станциях. Но на какую бы станцию я ни приезжал, когда я спрашивал о вас, везде получал ответ, что реб Нота Ноткин еще вчера уехал… Оказалось, что и вы, реб Нота, торопились, как мне сказали на какое-то семейное торжество… Собственно, это была наглость с моей стороны гнаться за вами и мешать вам сейчас. Но я знаю, реб Нота, и это не секрет, что на протяжении десятков лет вы многое сделали для нашей Вильны. Сколько денег вы на нее потратили… Кроме того, я боялся, как бы вы сразу же снова не уехали в Петербург, куда такому еврею, как я, даже соваться нельзя…

— Вот как? Ну, так говорите, говорите!

— Вы улыбаетесь, реб Нота! Вы уже знаете из практики, что все такие длинные предисловия ведут к кнейдлех, то есть к деньгам, как все предисловия авторов книг — к просьбе пожертвовать рубль. Может быть, вы не знаете, реб Нота, что типографии принадлежат к категории государственной монополии. И за разрешение открыть типографию надо заплатить в казну не меньше пяти тысяч рублей серебром. Понятно, что нам обошлось бы гораздо дешевле печатать в Галиции и ввозить напечатанную продукцию в Россию. Но есть строгий закон, согласно которому никакой печатной продукции из-за границы ввозить нельзя. Хасидские молодчики контрабандой провозят свои книжонки через границу. Эти книжонки напечатаны на плохой бумаге и плохой краской. Но на то ведь они и секта, с которой стоять на одной доске не хочется… Мы, ученики гаона, высоко несущие «корону Торы», не можем идти по таким кривым дорожкам. Нам надо идти через открытые ворота, с поднятыми головами, и мы должны нести наше дело гордо, как свиток Торы, а не, не дай Бог, как что-то краденое. Но ждать мы больше не должны. Скоро будет поздно, уже ходят слухи, что теперь, после последнего раздела Польши, позволят ввозить печатную продукцию из Кракова и из Варшавы. Тогда ребята из «секты» смогут выхватить у нас из рук все предприятие. Поэтому нам необходимо издавать здесь, на месте, дешевые и хорошие книги, с которыми заграница не могла бы конкурировать. Пять тысяч рублей — это ужасно большая сумма. Получить патент в Петербурге — тоже не самое легкое дело. Но я взял это на себя, и я буду нести этот груз. Беда в том, что, кроме патента, есть, так сказать, и другие расходы. Расходы только начинаются. В Антверпене я заказал красивые оловянные буквы и резьбу по дереву для обложек, в Кенигсберге — печатные машины и краску.

Надо закупить тряпки[46] и построить мастерскую по производству бумаги рядом с типографией… Так вот! Именно из-за этого, реб Нота, я и ехал за вами. Помогите, пока еще не поздно… Чем раньше, тем лучше. Только таким образом корона Торы будет возвращена в Вильну, которую вы любите не меньше, чем я. Ее мудрость не должна больше уезжать в чужие края.