Император из двух времен

— Свежее и в меру пошлое? Хм-хм. Ну, вот, первое, что вспомнилось. Англия. Женился старый лорд на молоденькой девице. А лорд настолько старый, что с него не то что песок — пепел сыплется, а на том свете его с фонарями ищут и прогулы ставят регулярно уже много лет. Так вот, женился, значит, первая брачная ночь, молодая жена грустит в своей спальне, и тут стук в дверь. На пороге — старик-молодожён. Говорит: «Дорогая, я пришел исполнить свой супружеский долг». Через четверть часа картина повторяется. Потом ещё и ещё, и так до самого утра. Молодая жена в полном изнеможении в очередной раз открывает дверь, а там старик-муж. И она не выдерживает и заявляет что-то типа: «Да сколько можно! Вы всю ночь сюда ходите!», на что муж бьет себя ладонью по лбу и восклицает: «Простите, дорогая, склероз!»

Маша рассмеялась, а затем едко, с явным презрением, прокомментировала:

— Четверть часа? Англичанки, что с них взять. В постели следуют правилу: «Закрой глаза и думай об Англии». Неслучайно в части девиц легкого поведения Санкт-Петербурга особой популярностью среди немцев и англичан пользуются барышни из Финляндии. Темпераментом им под стать. Такие же холодные рыбы. Смешно, право слово. Итальянки или испанки к утру, в этом анекдоте, стали бы молодыми веселыми вдовушками. Хотя, конечно, старик явно ещё тот шалунишка, но склероз бы ему в этом деле не помог.

Смеюсь.

— Ты, как всегда, зришь в корень!

Многозначительная ухмылка:

— Смотря каким будет этот корень. Они разными бывают.

— Ты-то откуда знаешь?

— Ой, можно подумать. Тайна великая.

Мы рассмеялись.

Раскуриваю папиросу и с наслаждением затягиваюсь. Хорошо! И настроение жены мне определенно нравится. Она вновь шутит, вновь остра на язык, а это значит, что всё у нас хорошо.

Маша покосилась на мою папиросу и поинтересовалась:

— А как у нас дела с разработкой фильтров для сигарет? Ты был полон оптимизма на сей счет.

Пожимаю плечами.

— Ну, с разработкой-то как раз более-менее нормально. А вот анализ рыночных перспектив оказался не столь оптимистичным. Довольно узкий сегмент потребителей. Сигареты получаются дороже папирос, основная масса населения вообще курит самокрутки и не покупает даже папиросы, а те, кто могут себе позволить тратить на это деньги, как правило, курят либо трубки, либо сигары, либо сигариллы. А та же самая богемная публика предпочитает использовать мундштуки для того, чтобы избегать попадания табака в рот. Да и, вообще, насколько помню из истории, продвижение сигарет заняло лет тридцать. В том числе и потому, что сигареты считались уделом женщин, а закурить сигарету мужчине было чревато долгими насмешками в любой компании.

— И как переломили ситуацию?

Вздыхаю.

— Я же говорю, что заняло это дело лет тридцать. А переломили пропагандой борьбы с раком легких, мол, сигареты куда лучше очищают табачный дым от вредных смол и прочих примесей, вредящих здоровью. В конце пятидесятых и в шестидесятые как раз пошла мода на заботу о своём здоровье, так что табачные компании щедро платили гонорары всяким докторам, делавшим публичные заявления о большей безопасности сигарет, и которые сгущали краски вокруг опасности папирос. Плюс удачная рекламная кампания с использованием образа мужественного и брутального ковбоя «Мальборо», которого трудно было заподозрить в женственности. Но это уже частности продвижения товара.

— Но, помнится, ты говорил, что табачным компаниям выпускать сигареты было выгоднее? Почему же сигареты стоили дороже папирос?

Киваю.

— Да, было выгоднее. Например, на сигарету той же длины, как и папироса, требуется меньше табака за счет фильтра. Кроме того, в рекламе делался упор на то, что помимо очистки дыма, фильтр позволяет докуривать сигарету практически до самого конца, в то время, как в папиросах курильщик вынужден был выбрасывать с четверть табака, поскольку начинало жечь пальцы, да и дым становился более резким в конце. Но эту проблему решают либо мундштуком, либо папиросами, в которых треть размера занимает бумажная гильза без табака, играющая роль одноразового мундштука. Вообще же, в сигаретах моего времени табака толком и не было. Была некая «табачная смесь» имевшая к настоящему табаку очень отдаленное отношение. Ещё меньшее, чем колбаса моих времён имела отношение к мясу. Я знавал нескольких человек, работавших на табачные компании, но все они курили только трубки и сигары.

Маша усмехнулась и процитировала еще ненаписанное Анной Ахматовой стихотворение:

— Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда…

Киваю.

— Да, примерно так. Как говаривал Джон Сакс: «Законы, как и сосиски, уважают тем меньше, чем лучше знают, как они делаются».

Смешок. Затем серьезный вопрос:

— И что ты собираешься делать?