Император из двух времен

— А вот так. Потом все сокрушались, мол как же так. Злые языки поговаривали о заговоре и происках производителей традиционных четырехколесных автомобилей. Ну, чего не знаю, того не знаю. Но история действительно подозрительная. Сама знаешь, как англичане бережно относятся к своей истории и традициям, а тут такой необъяснимый конфуз. Кстати, изначально бывший курский губернатор граф Шиловский предлагал этот аппарат к постройке в России, но министерства и ведомства традиционно не заинтересовались новинкой, так что вместо финансирования граф получил лишь почетную грамоту. Расценив это как утонченное издевательство, Шиловский уехал в Англию.

Маша грустно кивнула.

— И так у нас во всём. Куда ни кинь, за какое дело не возьмись. Сколько умнейших голов на Руси и всё зря.

— Ну, надеюсь, что теперь уже не всё. Того же графа Шиловского я вот вновь призвал под знамёна. Да, не спорю, его гиромобили — баловство и дорогая игрушка. Но он неплохой специалист в части стабилизации корабельных орудий, а я хочу получить стабилизаторы и на танковые пушки. Мне нужно, чтобы пушка танка всегда смотрела на цель, как бы не менял своё положение корпус танка. Тогда наши танкисты смогут эффективно стрелять и во время движения на поле боя, избегая остановок для прицеливания, и, соответственно становясь более трудной целью для противотанковой артиллерии противника. Да и в авиации приборы Шиловского очень нужны. Его ортоскопы, правда, уже используют на «Муромцах» и новых Си-29 и Си-30, но мне нужно более совершенное оборудование. Тем более что впереди нас ждет реактивная авиация, а там совершенно иные скорости.

— Какие?

— От семисот до тысячи с лишним километров в час. Дальше уже сверхзвук, мы его пока не потянем. Хотя, конечно, как и в случае с самим реактивным двигателем, я знаю, как преодолевать звуковой барьер в полторы тысячи километров в час. Я, всё же профессиональный летчик, пусть и вертолетчик.

— Ого! Это за сколько можно отсюда долететь до Москвы?

Пожимаю плечами.

— Ну, часа за три, может два с половиной. Ну, это если пассажирским лайнером. Смотря с какой скоростью лететь. Плюс самолет не всегда летит с крейсерской скоростью, да и высоту нужно набрать, потом снизить перед посадкой, а глиссада тоже требует не пяти минут действа. В общем, в тот же Владивосток из Москвы можно было долететь за девять часов.

— Обалдеть! А глиссада — это что?

— Эмм. Ну, это траектория полета при снижении и заходе на посадку. Крейсерский полет у пассажирского самолета происходит на высоте в 11–13 километров, а с такой высоты вдруг не снизишься. Так что минимум четверть полёта составляет процесс взлета и посадки. В остальном же, конечно, это прекрасное ощущение полёта.

— И когда это станет возможным?

Хмыкаю.

— Не хочется сто лет ждать?

Маша покачала головой и ответила скрипучим дребезжащим голосом:

— Не, я тогда уже буду очень старенькая.

Мы рассмеялись. Посерьезнев, я ответил на вопрос супруги:

— Смотря как пойдут дела. Военные образцы я рассчитываю получить где-то к тридцатому году. Может к тридцать пятому. Возможно, если правильно направлять исследования, параллельно удастся сделать и гражданские машины. Собственно, 1935 год для меня является конечным сроком, к которому я хочу получить и реактивную авиацию, и танки уровня Т-34 и ИС-3, и дальние ракеты, и мощные системы залпового огня, и атомную бомбу, и многое-многое другое. Всё то, что ты вчера видела в моей папке и даже больше. Причем, те же танки будут куда совершеннее тех, что были в моей истории. Надеюсь, что будут готовы и системы автоматического заряжения снарядов, и стабилизация орудий, и радиостанция на каждой машине, и такая вроде мелочь, как аналог «Системы 902 «Туча» для отстрела дымовых гранат, что позволит нашим танкам продвигаться вперед, под прикрытием клубов дыма, мешающих артиллеристам противника целиться по танку. Хотелось бы и динамическую защиту установить, но думаю, что не сумеем. Впрочем, жизнь покажет. В конце концов, если мне не изменяет память, разработка прообраза «Контакта» началась то ли в 1943 году, то ли в 1944-м. Попробуем создать на десяток лет раньше.

— А космос?

Вздыхаю.

— С космосом сложнее. Но будем бороться. Может к году 1950-му и сумеем запустить человека в космос. Если Бог даст. Это в сочинениях графа Алексея Толстого всё легко — влез инженер Лось в яйцеобразный аппарат собственной конструкции, непонятно кем и где собранный, и полетел себе на Марс. В жизни всё иначе. Там же не просто ракета, там и средства связи, средства слежения, Центр управления полетами и многое другое. Даже научные суда с огромными антеннами по всему миру, дабы иметь устойчивую связь с космическим кораблем. И это, не говоря уже о ракетостроительной промышленности, точном приборостроении, электронике и прочем. Так что…

Пожимаю плечами.