Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского

Смысловым центром композиции является Российский Державный орел, на шее — цепь со знаком ордена св. Иоанна Иерусалимского. В одном клюве он держит змею, закусившую свой хвост (символ вечности). Змея обрамляет вензель Павла I в сиянии. Правой лапой орел сжимает ветвь лавра. Группа слева и кишащие в ней змеи символизируют развязанные революцией и вырвавшиеся из ада силы зла, неистовый якобинский террор и безверие, взращенное нечестивыми философами. Идиллическая же сцена (молящиеся у Распятия) — благодатную страну, откуда летит двуглавый орел, несущий российское знамя, крест, оливковую ветвь и пучок молний. Орел-мальтиец призван покарать зло, даровать мир, восстановить троны и укрепить Вселенскую христианскую церковь. Интересно, что среди поверженных и поруганных святынь — сломанное Распятие, священные книги, чаши и кадила, папская тиара, жезл, епископская митра и французские короны[192].

Мимо внимания историков прошел еще один малоизвестный факт. В сентябре 1797 г. состоялась встреча и длительная беседа Павла I с бывшим польским королем Станиславом-Августом Понятовским. Мы хотели бы обратить внимание только на один аспект этого разговора, поднявшего религиозные вопросы и в частности проблему «объединения церквей». Оказалось, что оба собеседника слышали о якобы предстоящих в 1800 г. изменениях в богослужении (в данном случае подразумевалось некое объединение католичества и православия и составление единого богослужебного устава). Павел Петрович рассказал, что в дошедших до него пророчествах речь идет о грядущих религиозных переменах, что «после страшных смут случится полное замирение, и оно придет с Севера»[193]. Под «Севером» в то время традиционно подразумевалась Россия.

Поводов для хождения подобных слухов было предостаточно. Это, прежде всего, общеевропейская ситуация. С одной стороны, Франция с Наполеоном, пытающимся завоевать весь мир, подчинить себе даже папу. В это время происходит оккупация французскими войсками папской области и арест понтифика. Как заметил тогда Ф. В. Ростопчин «Папа в Риме в смирении»[194]. Вскоре ограбленного, больного папу перевозят во Францию. Невольно в разных слоях европейского общества появляются слухи, одни нелепее других. Не мудрено, что в связи с арестом папы и его полной недееспособностью появляются идеи о возможном объединении церквей — католической и православной.

В этой связи заслуживает внимания точка зрения М. Б. Асварища, высказавшегося весьма определенно в связи с принятием Павлом I звания Великого Магистра Ордена св. Иоанна. Российский историк считает, что этот факт во многом объясняется еще и религиозными воззрениями русского императора. «В свете грядущего объединения христианских конфессий провозглашение православного государя главой католического ордена уже не казалось столь парадоксальным. Но наряду с религиозными идеями Павла и удовлетворением его рыцарских амбиций, возложение на императора регалий великого Магистра давало блестящую возможность заполучить великолепный плацдарм для русской внешней политики в Средиземноморье под легитимным предлогом»[195].

И, видимо, в этой же связи следует рассматривать приказание, отданное Российской академии наук, издававшей календарь, о необходимости обозначить Мальту «губернией Российской Империи»[196]. Этот повышенный интерес не является чем-то необычайным в XVIII веке. Он вполне укладывается в те представления, которые существовали в России, и в те заботы, которые проявили, например, Петр I об Ингерманландии, Екатерина II о Крыме, Александр I о царстве Польском.

Те резкие внешнеполитические повороты, которые на первый взгляд кому-то могут показаться метаниями русского императора, на самом деле имели под собой продуманные идеи и далеко идущие планы. Правда, большинству из них не суждено было осуществиться.

Европейская реальность смешивал планы не одного только Павла Петровича, а всех государств континента. И реальность эта заключалась в действиях всех против Франции и Франции против всех европейских держав. Главным противником революционной Франции была Австрия. В 1796 г. Наполеон в короткое время разгромил австрийцев, отобрав захваченную ими Северную Италию. Затем он вторгается в Церковное государство и только отказ папы от Болоньи, Феррары и порта Анконы, а также обязательство выплатить контрибуцию в сумме 21 миллиона скудо, оставили понтифика во главе его государства. Тогда Пий VI идет на хитрость и заключает с Австрией и Неаполем союз против Бонапарта. Тот немедленно вновь вторгается на территорию Папского государства. Пий VI отказывается от Авиньона и Венессена, уплачивает 15 миллионов скудо и в придачу огромное количество бесценных произведений искусства, которые увозятся во Францию.