Император. Зарождение

– Мы встретились лично с принцем Рейнхардом и остались живы, я бы тоже говорил о нас постоянно, – заметил отец семейства, он отпустил плечи жены, развернулся и пошел в дом как ни в чем ни бывало. Раздался рев мотора, вертолет принялся взлетать. Меня распирало от подобного отношения. Как он мог оставить меня здесь? Да еще и сказать нечто подобное? Мое место во дворце, а не в захолустном городишке с кучкой уставших от жизни бедняков. Злость бушевала в груди, хотелось что-нибудь ударить или сломать, но не могла себе этого позволить. Надо немедленно что-то делать, но вот только что?

Наблюдая за тем, как улетают мечты и смысл жизни, я сжала руки в кулаки и не заметила, как оказалась одна на улице. Собака больше не носилась по территории, воя на всю округу, одной проблемой меньше, ведь она постоянно пыталась лечь спать на выделенную мне кровать, кровать Скерли. Ненависть к этой девушке усилилась еще больше. Она украла мою жизнь, и я должна была вернуть все назад.

Глава 21. Скарлатина

В нос ударило сразу несколько довольно неприятных запахов: плесени, сырости и тухлятины. Наверно только из-за них постепенно начинаю просыпаться и осознавать происходящее вокруг. Жесткий, неудобный матрас с торчащими пружинами, тяжелое, давящее одеяло. Больница в родном городе, где работала мама и то оборудована лучше, исходя из этого, сразу делаю вывод – это явно не что-то подобное. Хочется открыть глаза, веки дрожат от напряжения, но уже не чешутся, что хорошо. Не знаю, как будет лучше, продолжать не подавать виду, что пришла в себя, или в открытую проснуться?

От страха сжимаю простынь рукой, она неприятная на ощупь, словно была мокрой и не до конца высохла. Пошевелиться трудно, лодыжки и запястья связаны, оттого испытываю неудобство и легкую боль. Находиться здесь жутко противно, и я открываю глаза, поднимая голову от подушки. Попытка осмотреть помещение вокруг провалилась в ту же минуту. Чьи-то пальцы хватают за плечи, разворачивают и прижимают к мужчине. Мои связанные руки стали преградой, вжались в грудь и возникло еще большее неудобство.

– Скер, успокойся, – раздается до боли знакомый голос, заставивший вздрогнуть и упереться ладонями в парня, пытаясь оттолкнуть от себя, – Скер, это я, расслабься, – стоит выпутаться из ставшей не такой крепкой хватки и посмотреть на него, не могу поверить глазам.

– Джефферсон, – это из той жизни, о которой за прошедшее, правда короткое время, я успела забыть. Вернее, просто не было причин и времени вспоминать, – Что ты здесь делаешь? Да и где мы вообще? – мы оба сидели на матрасе, который просто лежал на полу вплотную к трем стенам в небольшом закутке. Рядом стояла бутылка воды, свалена куча тряпья. Напротив, выглядывая из-за угла, переминается с ноги на ногу неизвестный мне человек. Мужчина, крепкого телосложения, в черной застираной и неглаженной рубашке с закатанными по локоть рукавами. Растрепанные светлые короткие волосы, многодневная щетина, черты лица отталкивающие, и незапоминающиеся.

– Все хорошо, ты слишком сильно надышалась дыма, потом тебе вкололи снотворное, что негативно сказалось на твоем состоянии, но мы тебя вытащили. Теперь ты в порядке, все будет хорошо, – поглаживая мои волосы, Джефф второй рукой обнял и прижал так, словно в последний раз. Уткнувшись ухом в его грудь, слышу, как бешено колотится сердце жениха. Найдя в себе силы и оторвавшись от него, отрицательно мотаю головой и в очередной раз осматриваюсь по сторонам.

– Где мы и что ты здесь делаешь? Что происходит? – ничего не понимая, перевожу взгляд на неизвестного мужчину, подсматривающего за нами. Он предпочитает не вмешиваться в счастливое воссоединение.

– Скер, успокойся, ты теперь в безопасности, никто больше не причинит тебе вреда. Прости, что так долго, но мы не могли прийти за тобой во дворец, а за то время, что я в городе, тебя больше никуда из него не выводили. Мы воспользовались первым возможным случаем и спасли тебя, – отшатнувшись от него и прижавшись к ближайшей стене, я сама не поняла, как уставилась на Джефферсона расширяющимися глазами, – почему ты связал ее? Она нам не враг, ее незачем связывать, никуда она не сбежит, – эту фразу он произнес в сторону второго мужчины, принявшись развязывать веревку на моих ногах в первую очередь. Мне же казалось происходящее плохим сном, я не могла поверить своим ушам и очень надеялась проснуться где-нибудь в больнице, в крайнем случае, в спальне дворца, но этого не происходило. Они спасли меня? От чего? От лучшей жизни, что когда-либо была? Само собой, жених не знал, в какие условия я попала, и мог думать все что угодно. Сама сначала опасалась неизвестного будущего, но мне крупно повезло, и грех этим не воспользоваться.