Император. Зарождение

– Разукрасьте мне лицо, – фраза вырвалась быстро и спонтанно, и я сама не сразу догадалась, что женщина могла не понять ее смысла, – Ну не в прямом смысле разукрасьте, а изобразите на нем какой либо рисунок. Или дайте мне краски, я сама сделаю и покажу пример, – маска сомнения возникла на лице мастера, она неуверенно замерла между мной и зеркалом, сжимая кисточку заметно покрасневшими пальцами. Закатив глаза, пододвигаю кресло ближе и хватаю первую попавшуюся баночку, благо, это оказалось то, что надо. Окунув палец в черную краску, делаю первую линию будущего рисунка. Опомнившись, женщина бросает все на столик и пытается остановить меня. Увернувшись от цепких пальцев, локтем отодвигаю ее в сторону, опыта в этом у меня много, первые годы сестра или мама часто пытались помешать ритуалу рисования на лице, но потом сдались и смирились, – Просто постойте и подождите, я закончу, а вы все оформите в более красочном виде. Поверьте, это будет более эффектно, нежели то, что будут носить все, – наконец отпихнув мастера от себя, награждаю ее суровым взглядом и продолжаю рисунок. Тяжело вздохнув, та отрицательно покачала головой, скрестила руки на груди и уставилась на меня.

Выражение лица женщины постепенно смягчилось, пока не озарилось улыбкой. Глаза засветились пониманием, и мастер бросилась к сумке в другом конце комнаты, доставая оттуда баночки разных цветов. Стоило мне закончить контуры основного рисунка, как она осторожно приблизилась и взявшись за подбородок, повернула лицо под лампу, пытаясь все изучить. Вручив мне салфетку, чтобы вытереть палец, она сама прониклась идеей и продолжила доводить рисунок до конца. Главное не попадаться на глаза Капитолине, по крайней мере, не напрямую. Стоит той увидеть подобную самодеятельность, непременно заставит смыть.

Когда принесли платье и новые туфли, без каблука, мастер объяснила, как следует обращаться с лицом, дабы не повредить макияж. Слушая ее краем уха, гардеробщицы просто кивали, распаковывая одежду, но стоило им бросить на меня взгляд, их рты в прямом смысле приоткрылись. Придя в себя, они принялись за работу, всячески выполняя пожелания визажиста. Примерно к трем часам дня, в начале четвертого, весь образ был завершен, и я снова стояла, облаченная в длинное нежно-голубое платье с затянутым корсетом перед огромным зеркалом. Из-за рисунка на лице и удобной обуви, сейчас я больше чувствовала себя собой, чем прежде, на репетиционной примерке. В этот миг, впервые за два дня, осознала, кем в результате могу стать, и что меня ждет, и в очередной раз мысленно прокляла брата за глупый, безрассудный поступок, ценой в мою свободу, а, может быть, и жизнь.

Капитолина лично не пришла, вместо нее это оказалась девочка, лет восьми, одетая в деловой костюм. Тугая коса доставала примерно до середины спины и при каждом шаге подпрыгивала и ударяла по ней. Медленно переставляя ноги, я старалась идти в шаг за ней, и злилась каждый раз, когда чуть не спотыкалась из-за подола платья. Корсет больно стягивал грудь и ребра, каждый вдох давался с трудом. Наклониться в таком наряде определенно не получится, оставалось надеяться, что и не потребуется. Меня провели незнакомыми коридорами, словно специально запутывая путь. С каждым поворотом, я терялась сильнее, пока девочка не остановилась и не указала на очередные двойные массивные резные двери с круглыми ручками. Осмотревшись по сторонам, вижу ряды диванчиков у стен, в центре комнаты два кресла друг напротив друга. Помещение само по себе очень похоже на зал ожидания, и я сразу догадалась, что именно им оно и является.

– Когда назовут ваш номер, подойдете к дверям, они откроются, и войдете внутрь. Удачи, – проговорила она и убежала. Я осталась одна в пустой комнате, и в первые минуты даже немного растерялась. Устроившись в дальнем углу так, лишь бы спрятать лицо в тени и не привлекать к нему внимания, осознаю, как сильно волнуюсь. Постепенно в комнату начали стекаться девушки. Их приводили аккуратно одетые дети не старше десяти лет. Говорили те же слова и уходили. В течении часа помещение заполнилось, и свободных сидячих мест не осталось. Никто ни с кем не разговаривал, все молчали, смотря на пол, потолок или стены. Одиннадцать сорок шесть я заметила сразу, как и она меня, но предпочла занять противоположное место, рассматривая мое лицо с ужасом в глазах. Наблюдая за ней, вижу, как девушка перебирает пальцами носовой платок.

С потолка лил теплый, мягкий свет, добавляя обстановке лишней загадочности и приватности. Из-за больших дверей постепенно начинает раздаваться смех, мужские громкие голоса, топот ног, заставляя всех без исключения сжаться сильнее. Они волнуются, причем больше, чем я. Ведь их готовили к этому многие годы, внушали, насколько важен этот момент, и как он отразится на их жизни и будущем. Для них это собеседование на первую и единственную работу. А для меня? Я – пленница обстоятельств. От исхода сегодняшнего дня зависит, смогу в будущем сбежать или буду вынуждена смириться с неизбежным.