Императорская Россия в лицах. Характеры и нравы, занимательные факты, исторические анекдоты

Ничего страшнее я никогда не видывал. Это был какой-то серый хаос, за которым туманно очерчивалась крепость. Дождь косо разносился порывами бешено завывающего ветра. В гранитную набережную били черные валы с брызгами белой пены – и все били сильней и сильней, и все вздымались выше и выше. Нельзя было различить, где была река, где было небо… И вдруг в глазах наших набережная исчезла. От крепости до нашего дома забурлило, заклокотало одно сплошное судорожное море и хлынуло потоком в переулок.

(В. Соллогуб)

* * *

<…> Наша смирная Фонтанка была свинцового цвета и стремилась к Неве с необыкновенной силой, скоро исчезли берега. По воде неслись лошади, коровы, даже дрожки, кареты, кучера стояли с поднятыми руками, пронеслась будка с будошником.

(А. Смирнова-Россет)

* * *

…Свирепствовал Борей,
И сколько в этот день погибло лошадей!..
И представлялась страшная картина, как:
…по стогнам валялось много крав,
Кои лежали там, ноги кверху вздрав…

(Д. Хвостов)

На похоронах Ф. П. Уварова покойный государь следовал за гробом. Аракчеев сказал громко (кажется, А. Орлову): «Один царь здесь его провожает, каково-то другой там его встретит?» (Уваров один из цареубийц 11 марта.).

(А. Пушкин)

Трагедия моя («Борис Годунов») кончена, я перечел ее вслух, один, бил в ладоши и кричал: ай да Пушкин, ай да сукин сын!

(А. С. Пушкин − П. А. Вяземскому, в начале окт. 1825 г.)

Однажды в Таганроге, во время пребывания своего там незадолго до кончины, император Александр шел по улице и встретил совершенно пьяного гарнизонного офицера, шатавшегося из стороны в сторону и никак не попадавшего на тротуар. Государь подошел к нему и сказал:

– Где ты живешь? Пойдем, я доведу тебя, а то если тебя встретит Дибич (начальник Главного штаба) в этом положении, тебе достанется: он престрогий.

С этими словами государь взял его под руку и повел в первый переулок. Разумеется, пьяный офицер, узнав императора, тотчас протрезвился.

(«Исторические рассказы…»)

Ф. Ф. Кокошкин

По кончине государя Александра I Кокошкин был беспрестанно то в печали о почившем, то в радости о восшествии на престол. Никогда еще игра его физиономии не имела такого опыта: это была совершенно официальная, торжественная ода в лицах!

Когда было объявлено о воцарении Константина, он всем нам повторял: «Слава Богу, мой милый! Он хоть и горяч, но сердце-то предоброе!»

По отречении Константина он восклицал с восторгом: «Благодари Бога, мой милый! – и прибавлял вполголоса: – Сердце-то у него доброе; да ведь кучер, мой милый, настоящий кучер!»

* * *

На кончину Александра написал он стихи. В конце была рифма: «Екатерина» и «Константина». По вступлении на престол государя Николая Павловича, когда он не успел еще напечатать своих стихов, А. И. Писарев сказал ему:

– Как же вы сделаете с окончанием ваших стихов?

– Ничего, мой милый, – отвечал автор. – Переменю только рифму, поставлю: «рая» и «Николая!».

Однако ж конец он совсем переделал.

(М. Дмитриев)

* * *

Когда хоронили жену Ф. Ф. Кокошкина (урожденную Архарову) и выносили ее гроб мимо его кабинета, куда отнесли лишившегося чувств Федора Федоровича, дверь вдруг отворилась, и на пороге явился он сам, с поднятыми на лоб золотыми очками, с распущенным галстуком и с носовым платком в приподнятой руке.

– Возьми меня с собою, – продекламировал он мрачным голосом вслед за уносимым гробом.

– Из всех сцен, им разыгранных, это была самая удачная, – заключил свой рассказ Сергей Львович Пушкин.

(РС, 1880. Т. XXVIII)

После несчастных событий 14 декабря разнеслись и по Москве слухи и страхи возмущения. Назначили даже ему и срок, а именно день, в который вступит в Москву печальная процессия с телом покойного императора Александра I. Многие принимали меры, чтобы оградить дома свои от нападения черни; многие хозяева домов просили знакомых им военных начальников назначить у них на этот день постоем несколько солдат. Эти опасения охватили все слои общества, даже и низшие. В это время какая-то старуха шла по улице и несла в руке что-то съестное. Откуда ни возьмись мальчик пробежал мимо ее и вырвал припасы из рук ее. «Ах ты бездельник, ах ты головорез, – кричит ему старуха вслед, – еще тело не привезено, а ты уже начинаешь бунтовать».

(П. Вяземский)

Николаевская эпоха

На другой день после возмущения 14 декабря один из заслуженных и очень уважаемых императором Николаем I генералов явился во дворец в полной парадной форме, сопровождаемый молодым офицером, который без эполет и без шпаги шел за ним с поникшей головой. Генерал просил доложить его величеству, что привел одного из участников вчерашних печальных событий. Его тотчас пригласили в кабинет.