Императорская свадьба, или Невеста против

Пробежать по резиденции, задевая хвостом стены, выскочить на улицу, промчаться по уже мягкой земле, оглянуться и прижать уши к голове, чувствуя стыд. Сопровождение, запыхавшись, нагнало ее у входа в парк. Мужественно смолчало и жестом предложило продолжать забег. Пума радостно махнула хвостом и скрылась за деревьями, только кончик хвоста призывно выглядывал, позволяя Вильгельму ориентироваться, куда поспешило животное.

Сайлейн наслаждалась: здесь была и мягкая земля, и плоские камешки, на которые так приятно наступать, и скользкая глина… Пума с отвращением отряхнула лапу, еще больше пачкая себя и подошедшего императора, шумно выдохнула и пошла на поклон к человеку. Протянула грязную лапу и выразительно скосила глаза на начавшую засыхать глину. Вильгельм рассмеялся и, выудив носовой платок, аккуратно протер подушечки и когти.

– Гуляем дальше?

Повторять второй раз не пришлось. Едва лапа была избавлена от налипшей земли, пума вновь сорвалась с места. Сейчас ее манил отголосок знакомого аромата. К сожалению, его обладателя Сайлейн не помнила, но ничего плохого от этого человека никогда не было, и она рискнула. В несколько прыжков оказалась на полянке, откуда шел запах, дождалась, пока ее нагонит Вильгельм, и продолжила поиски. Камни, какие-то щепки, кусок ярко-зеленой ткани, пропитанный чем-то. Пума слизнула и замерла. Яд борки? Для нее, успевшей пожить в Тааль-Ене и заработать иммунитет, он не представлял никакой угрозы, но… Пума еще раз огляделась. Она почти выбежала на свою любимую полянку, дальше которой пруд и место, где она раскладывала плед.

– Ваше величество, у вас не найдется?.. – раздался вдалеке голос. Сайлейн оглянулась, уже слыша, как щелкает затвор арбалета и стрела летит… От удивления она не успевает ничего сделать, стрела попадает ей в лапу, а следом летит еще одна. Пума отскакивает в сторону, оставляя кровавый след. Оборотиться она не рискует, зная, что тогда будет только хуже, кровотечение усилится и рана станет больше.

Пустить третью стрелу нападавший не успел, одной рукой хватаясь за окровавленное горло, а другой зажимая бок. Раненый зверь не жалеет никого, а уж своих обидчиков и подавно. Вытерев окровавленную пасть о землю, вернув себе контроль над телом зверя, Сайлейн огляделась и зашипела. Ну зачем он бросился под вторую? Ей бы ничего не было, яд бы спокойно вышел, крови бы только много потеряла…

Шипя, она сломала наконечник стрелы, закинула, как могла аккуратнее, на спину мужчину и, стараясь меньше наступать на поврежденную конечность, припустила в дом.

Она успела только выбраться из парка, когда с нее стянули бесчувственное тело, а саму пуму утянули порталом в комнату. Реяр, сбросив личину, проводил быструю диагностику состояния всего организма.

– Только рана, – выдохнул он. – Потерпи, сейчас все исправлю.

Обезболив, он вытянул из лапы наконечник. Сайлейн почувствовала, как он наполняет ее силой, как эта сила стремительно сращивает кожу.

– Только шерсть не восстановит, – пояснил Реяр, заметив, как пума косит глаза на затягивающуюся рану.

– А в человеческом облике чего будет не хватать? – озаботилась выяснением последствий девушка, благо дорогостоящим чарам никакая рана препятствием не была.

– Не знаю, может, прядки, может, ноготь треснет. Я все-таки не специалист по оборотам.

– Н-да, очень весело будет появиться на этом треклятом приеме лысой или с облезлыми ногтями.

– Глупая, – рассмеялся, выдохнув с облегчением, демон, – какой прием? Император при смерти, ты пострадала, парк оцеплен.

– Вильгельм… – Сайлейн напрягла память, пытаясь ухватить нечто важное, что должна была сказать. От обрушившихся впечатлений ей еще тяжело было сосредоточиться. – Там был яд.

– Это уже определили, – прислушавшись к чему-то, оповестил ее Реяр.

– Нет, какой-то наш. Что-то такое, что для оборотней безвредно, а человека быстро отравит. – Сайлейн задумалась, перебирая варианты. В состоянии безмятежного спокойствия и дремы, в какое она то и дело впадала от переизбытка чужой силы, хлещущей в ней, думать было сложно. Приходилось буквально с боем вырываться из объятий неги и возвращаться в суровый мир, где чуть пощипывала восстанавливающаяся рана: сращивались мышцы, и оттого конечность норовила согнуться, проверив целостность. Возвращаться в воспоминания с открытыми глазами было невероятно сложно, но чувствуя, что если сомкнет веки, то уснет, она грезила наяву. Поляна, она идет за запахом, случайно находит тряпку, слизывает… – Борка, его отравили ее ядом, скажи им.

Сказать больше она не успевает, полностью падая в сон. Демон несколько мгновений смотрит на нее, прислушиваясь к спокойному дыханию, и только убедившись, что ей его помощь не нужна, надевает личину и бежит наверх, где собранные по тревоге королевские целители пытаются остановить кровотечение у своего сюзерена.