Императорский отбор для попаданки

Думала, он рассердится, нахмурится. А Эверий… широко улыбнулся и, чумазый, двинулся ко мне.

— Не смей подходить! Иначе я! Я… укушу тебя. Еще отпинаю! И… И!

С каждым моим бранным словом маг делал шаг. Наверно, чтобы научить покорности и послушанию, наказать за неуважение. Надо бы остановиться, замолчать, но я не могла. От обиды и стыда. А еще… Я как загипнотизированная не могла оторваться от его глаз.

Даже сейчас у него, испачканного, пыльного, нахальный прищур и ни капли стыда! И все такой же красивый, притягательный… Но лжец! Негодяй! Подлец!

Задышала чаще, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. Распирало от желания за все проделки влепить ему пощечину. Уже замахнулась, но он ловко перехватил мою руку, притянул к себе, склонился и… поцеловал. Поцеловал меня в губы своими горячими, властными губами. Быстро, жадно, дерзко…

О, Божечки! Нет бы влепить ему пощечину свободной рукой. Я застыла статуей и попыталась запомнить момент, захватившие меня невероятные ощущения и эмоции, вихрь чувств, что превратил мою кровь в лаву. Я будто поцеловалась в первый раз. И не просто опешила — сражена наповал.

Увы, поцелуй был коротким. Пока я, приоткрыв рот, стояла и пыталась понять, что это было? Зачем Эверий это сделал? Хитрец-маг начал на глазах уменьшаться, обрастать шерстью, пока не стал вновь котом.

Тут и купол развеялся. Донеслись крики. Кажется, это опять спешат ко мне, устроившей переполох второй раз за день.

Эверий на прощание махнул хвостом, подмигнул нахально и скрылся в кустах, оставив меня одну разбираться с толпой.

И все-таки он негодяй! Но крышесностый! От одного скромного поцелуя меня встряхнуло, зарядило бодростью и счастьем на двести процентов, и теперь я не то, что ничего не боялась — готова была на новые сумасшедшие подвиги.

***

В мою сторону неслись со всех ног, громыхая по дорожкам сапогами.

Эх, мало времени, чтобы продумать ответы на вопросы, которые, скорее всего, превратятся в допрос. Рассказывать правду — не вариант. Если нас с поганцем Эверием поймают на обмане и нарушении правил отбора — несдобровать… Тогда как выкручиваться? Я не знала.

В этот раз гвардейцев собралось больше. И смотрели на меня грозно, недоверчиво, будто я совершила убийство или покушение у них на глазах. И вина моя доказана.

Захотелось убежать, отсрочить разговор, который будет весьма неприятным. И только усилием воли заставила себя остаться на месте. Ведь бежит тот, кто виновен.

Через силу расправила плечи. Злость на мага подхлестнула, и когда меня кольцом окружили гвардейцы, я была бодра и сосредоточена.

— Не двигаться! — скомандовали мне.

Я и не собиралась оказывать сопротивления. Застыла, едва машинально не начала поднимать руки, как в фильмах. Хорошо, что спохватилась: здесь это чревато — маги действуют без оружия, не нуждаясь в нем, потому что сами по себе опасны.

Хлопок, разорвавший пространство, прозвучал за спиной неожиданно. Я вздрогнула, а потом услышала Мелдею и Селебрина, вышедших из портала.

— Кто посмел? — прорычала императрица, готовая растерзать врага как тигрица.

— Ольха? — растерялся принц, увидев меня в окружении солдат. — Что произошло?

«Что произошло в этот раз?» — именно это означал его удивленный тон. Я же только-только ушла от Мелдеи — пяти минут не прошло.

Я медленно обернулась и наткнулась на царственное семейство, смотревшее на меня озадаченно и изумленно.

О, Боженьки! У меня только один шанс! Стоит обмолвиться словом или дать слабину — точно буду сидеть за решеткой в темнице сырой… Собрала волю в кулак и, всеми силами скрывая истинные чувства, ответила:

— Купол. Здесь был купол — темный, пульсирующий. Он неожиданно появился надо мной, когда я шла по гроту… — стоило о нем подумать, по телу пошли мурашки, и я поежилась. Вспоминать страшно, а уж рассказывать при таком количестве людей, которые априори считают тебя виновной, в каждое слово вникают, сопоставляют — суровое испытание на выдержку.

Нервничая, я обняла себя руками и продолжила:

— В нем было мрачно, холодно. Я уже подумала, что не унесу ноги живой. А потом он начал таять… — мне бы следовало рассказать правду, не таясь, однако упоминать о спасителе даже в образе кота однозначно не следовало. Скажу лишнее — слово за слово, из меня вытянут все остальное. Поэтому лучше молчать. И только посоветовавшись с Эверием, можно будет позже признаться в остальном, как будто вспомнила детали, что позабыла от волнения…

— Вам причинили какой-либо вред? — вездесущий колючка Ларгом вынырнул из-за спины принца и попытался придраться.

— Не успели.

Услышав мой ответ, он скривил тонкие губы, намекая, что я симулировала нападение, чтобы отвести от себя подозрения… В возмущении я хотела гневно возразить, но ко мне приблизился другой мужчина — рослый, высокий. И пусть он без мундира — понятно, что военный. Это было видно по его выправке.

— Ваши туфли, — поставил их передо мной, хотя по положению не должен был этого делать для служанки.

У Селебрина взметнулись брови.

— С туфлями вам однозначно не везет, — заметил он. Подошел ближе и легким жестом заставил гвардейцев отступить от меня.