Императрица

— Пришло время, ваше величество, преподать императрице урок. С вашего позволения я арестую этого мерзкого Ань Дэхая и прикажу обезглавить его. Когда его голова покатится в пыль, обсуждать его поведение будет бессмысленно.

Вдовствующая императрица слабо вскрикнула и прижала руки ко рту, изображая ужас.

— Я не хочу убийства, — проговорила она слабым и прерывистым голосом.

— Только так можно избавить двор от фаворита, так всегда было в истории, — убеждал ее принц Гун. Она поразилась его спокойствию и уверенности.

— К тому же, — продолжал он, — Ань Дэхай совратил два поколения императоров. Наш покойный император был развращен этим самым евнухом еще в юности. А теперь я слышу — нет, вижу собственными глазами, что нашего молодого императора ведут по тому же порочному пути. Шутовски переодетого, его водят ночью по улицам, в публичные дома и непристойные театры.

Вдовствующая императрица вздохнула и пробормотала, что это не ее ума дело, после чего принц Гун задал смелый вопрос:

— Если, ваше величество, я подготовлю указ, подпишете ли вы его и приложите вашу собственную императорскую печать?

Она вздрогнула, ее хрупкое тело затрепетало.

— Как?.. А что скажет кузина, — прохныкала Цыань.

— Что она может сделать вам, ваше величество? — убеждал ее принц Гун. — Весь двор, вся страна не поймет ее, если она притронется к вам или скажет слово в осуждение.

Убежденная принцем, Цыань подписала указ, незамедлительно отправленный с курьером.

К этому времени Ань Дэхай уже миновал Нанкин и достиг небесного города Чанчжоу. Там он поселился в огромном доме богатого торговца и начал требовать дань с жителей города, прося деньги, сокровища и красивых девушек. Жители пришли в ярость, однако никто не смел отказать евнуху, поскольку с ним были шесть сотен вооруженных людей. Только городской голова осмелился пожаловаться. Он послал тайный донос принцу Гуну, в котором описал оргии и злодейства высокомерного евнуха. Именно этому чиновнику принц Гун направил тайный указ о смерти Ань Дэхая.

Городской голова пригласил Ань Дэхая на роскошный пир, где, как он сказал, будут самые красивые невесты города. Главный евнух с нетерпением стал готовиться к этому пиршеству. Как только он вошел в зал дворца городского головы, его окружили вооруженные люди, схватили и поставили на колени… Евнухи и стражники были задержаны во внешнем дворе. Городской голова показал ему указ о смерти, объявив, что исполнит его немедленно. Ань Дэхай завизжал, что на указе стоит печать только Вдовствующей императрицы, а не Матери императрицы, настоящей правительницы. Но городской голова ответил:

— По закону обе едины, и я не признаю одну из них выше другой.

С этими словами он поднял руку и ткнул вниз большим пальцем сжатого кулака. По этому знаку палач шагнул вперед и отрубил голову Ань Дэхаю одним взмахом палаша. Голова тяжело упала на пол, череп треснул, а мозги выплеснулись.

Когда до императрицы дошла страшная весть о смерти верного слуги, она впала в такую ярость, что проболела четыре дня. Она не спала и не ела, ее сжигала ненависть к кузине, а еще больше к принцу Гуну.

— Только он мог сделать львицу из этой мыши! — кричала она своему евнуху, собираясь обезглавить самого принца Гуна.

Ли Ляньинь, перепугавшись, тайно отправился к Жун Лу.

Опять Жун Лу без промедления и церемоний пришел во дворец и встал в дверях спальни, где Цыси металась на кровати. Их разделяла занавеска. Он заговорил, и его голос был холоден и спокоен:

— Если вы цените свое положение, то не будете ничего предпринимать. Встаньте, приведите себя в порядок и как ни вчем не бывало покажитесь двору. Действительно, главный евнух был источником величайшего зла, а вы покровительствовали ему. Правда и то, что вы нарушили закон и обычай, дав ему позволение выехать из столицы.

Она молча слушала его рассудительный голос, затем заговорила, умоляя понять ее:

— Ты знаешь, почему я подкупаю евнухов. Я одна в этих дворцах… одинокая женщина.

На это он сказал только одно слово:

— Высочайшая…

Она ждала, но больше не услышала ничего. Жун Лу ушел.

Тогда она, наконец, поднялась, позволила омыть и обрядить себя, немного поела. Ее дамы молчали, никто не осмеливался заговорить, но она, казалось, не замечала их. Затем императрица пошла в библиотеку и в течение многих часов читала донесения, разложенные на столе. Когда с этим было покончено, она послала за Ли Ляньинем и сказала ему:

— С сегодняшнего дня ты главный евнух. Но твоя жизнь зависит от твоей верности мне и только мне одной.

Тот был вне себя от радости и, подняв голову от пола, где он почтительно стоял на коленях, поклялся в верности.

Но императрица не успокоилась. Ее ненависть к принцу Гуну росла. Он продолжал нести службу, но она не выносила его и выжидала момент, когда сможет нанести удар.