Императрица Мария Федоровна

После переговоров, которые провел с руководством тюрьмы великий князь Дмитрий Константинович, Романовым были разрешены совместные прогулки и увеличена их продолжительность. Гавриил Константинович вспоминал: «Началась новая эра в нашей тюремной жизни. Мы гуляли в большой компании и вместо четверти часа – час, что было для всех большой радостью. Вместе с нами гуляли генерал-адъютант Хан-Нахичеванский, под начальством которого я был на войне, князь Д., два брата А. и многие другие. Многие незнакомые арестованные нас приветствовали, а сторожа иногда даже титуловали. Они нам соорудили из длинной доски большую скамейку во дворе тюрьмы, и мы часто сидели, греясь на солнце».

Стража относилась к великим князьям вполне дружелюбно. Узники и их сторожа часто через дверь вели задушевные беседы. Среди тюремщиков были уроженцы балтийских провинций и солдаты лейб-гвардии Гренадерского полка, некоторые из них даже иногда помогали арестованным одеваться. Самое благоприятное впечатление производил начальник тюрьмы, который относился к великим князьям корректно и часто даже продлевал заключенным свидания с родственниками. Он же приносил Романовым пришедшие на их имя почтовые открытки и просил ни в коем случае не пользоваться нелегальными способами переписки, которые, естественно, существовали в тюрьме.

Но самой жуткой фигурой в тюрьме был тюремный комиссар, который, как правило, всегда присутствовал во время тюремных свиданий. «Говорить свободно было нельзя: тут же сидел комиссар тюрьмы, отвратительный тип, всегда невероятно грязный; он хотел все слышать и требовал, чтобы мы говорили громко. Свидание продолжалось четверть часа, обстановка была тягостной».

Наиболее страшными были ранние утренние часы, когда в тюрьме поднимался шум, ходьба, а затем все опять стихало. «Это выводили на расстрел, может быть тех, с которыми только вчера еще гулял и говорил на тюремном дворе…», – писал великий князь Гавриил Константинович.

В начале августа 1918 года жена великого князя Георгия Михайловича, великая княгиня Мария Георгиевна, находившаяся в Лондоне вместе с дочерьми – княжнами Ниной и Ксенией Георгиевнами, направила датской королеве Александрине, приходившейся племянницей великим князьям Николаю и Георгию Михайловичам, письмо, в котором просила ее помочь мужу и другим великим князьям, сидевшим в Петропавловской крепости. Великая княгиня направила также письма в английский королевский дом и Ватикан.

Настойчивая просьба оказать помощь членам царской семьи пришла к королеве Александрине также и от ее матери великой княгини Анастасии Михайловны, проживавшей в Германии. Датская королева, близко к сердцу принявшая сообщение о бедственном положении своих дядей в Петрограде, стараясь поддержать их морально, послала им ободряющее письмо. «Чудное письмо, которое я получил от Ее Величества, – писал великий князь Николай Михайлович Х. Скавениусу в октябре 1918 года, – наполнило меня радостью. Узнаю дочь моей сестры и внучку».

Король Дании Кристиан Х от своего имени и от имени королевы просил министра иностранных дел Эрика Скавениуса сделать все возможное для освобождения заключенных. Эрик Скавениус направил своему двоюродному брату Харальду депешу, в которой содержалась просьба короля посетить великих князей в Петропавловской крепости и известить Министерство иностранных дел Дании обо всем, что там происходило. С просьбой помочь другому Романову великому князю Дмитрию Константиновичу обращался к Скавениусу и британский посол в Петрограде.

Энергичный Скавениус не единожды посещал в Петропавловской крепости всех четырех великих князей, которые со своей стороны просили его сделать все для их освобождения. В своих донесениях, регулярно направляемых в адрес МИДа Дании, сообщая о положении дел в России, датский посланник выступал с резкой критикой большевиков и проводимой ими политики.

Цинизм большевиков, однако, был беспределен. Моисей Урицкий во время «визита» к арестованным в Петропавловской крепости на вопрос великого князя Дмитрия Константиновича, почему они арестованы и содержатся в тюрьме, ответил, что советские власти заботятся, прежде всего, о безопасности великих князей, так как народ хочет с ними расправиться. При этом он, однако, добавил, что если немецкое правительство освободит социалиста Либкнехта, большевики готовы освободить и великих князей.

Тем временем великая княгиня Мария Георгиевна в Лондоне продолжала прилагать настойчивые усилия, чтобы оказать воздействие на папский престол и через него на немецкое правительство с целью добиться от большевиков освобождения великих князей и направления их в Крым, где тогда находились другие члены царской семьи во главе вдовствующей императрицей.

Обращение об оказании помощи великим князьям было сделано и находившемуся в то время в Лондоне американскому президенту – «миротворцу» Вудро Вильсону, автору знаменитых четырнадцати пунктов о мире. Но Вильсон не сделал ничего. Он даже не соизволил ответить на эти крики о помощи.